УТВЕРЖДЕН

Президиумом

Кассационного военного суда

3 февраля 2021 г.

 

 

Обзор

судебной практики

Кассационного военного суда по уголовным делам,

делам об административных правонарушениях за 2-е полугодие 2020 года.

 

Вопросы квалификации преступлений.

 

Отсутствие должной оценки судом фактических данных, характеризующих субъективное отношение виновного к лишению жизни потерпевшего, привело к преждевременному выводу о том, что сознанием осужденного не охватывалось наступление смерти потерпевшего.

 

По приговору гарнизонного военного суда от 14 октября 2019 г. Б. осужден по части 1 статьи 105 УК РФ, по которой он признан виновным в том, что 26 января 2019 г. в ходе конфликта с Ш. нанес последнему удар ножом в грудь, причинив проникающее колото-резаное ранение грудной клетки с повреждением сердца, являющееся тяжким вредом здоровью, опасным для жизни, от которого пострадавший умер на месте происшествия.

Апелляционным определением окружного военного суда от 26 декабря 2019 г. приговор изменен, действия Б. переквалифицированы с части 1 статьи 105 УК РФ на часть 4 статьи 111 УК РФ.

Рассмотрев материалы дела по кассационным жалобам потерпевшей и ее представителя, Кассационный военный суд отменил апелляционное определение окружного военного суда в связи с существенным нарушением уголовного закона, повлиявшим на исход дела, и передал уголовное дело на новое апелляционное рассмотрение в окружной военный суд в ином составе судей. В обоснование принятого решения суд кассационной инстанции привел следующие доводы.

Принимая решение о переквалификации действий Б. с части 1 статьи 105 УК РФ на часть 4 статьи 111 УК РФ, окружной военный суд исходил из того, что виновный умышленно нанес Ш. удар ножом в левую часть груди, причинив тяжкий вред здоровью, но при этом не предвидел наступление смерти потерпевшего, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия.

В обоснование своих выводов суд апелляционной инстанции сослался на то, что наличие на дверном проеме между кухней, в которой находился Б., и коридором, по которому приближался Ш., прозрачной занавески позволяло Б. увидеть лишь силуэт Ш., а поэтому отсутствуют основания утверждать, что осужденный намеревался нанести удар потерпевшему именно в грудь.

Об отсутствии у Б. намерения причинить смерть Ш., по мнению суда апелляционной инстанции, свидетельствует и то, что после нанесения удара ножом Б. других активных действий по отношению к потерпевшему не совершал, ранее угроз убийством в его адрес не высказывал, а до начала конфликта с Ш. они совместно употребляли спиртные напитки и между ними ссоры или личной неприязни не было. Также суд апелляционной инстанции указал, что стороной обвинения доказательств, свидетельствующих о том, что Б., нанося удар Ш., действовал с прямым умыслом на лишение его жизни, не представлено.

С такими выводами окружного военного суда согласиться нельзя.

Так, суждение суда о том, что нахождение осужденного за занавеской не позволяет утверждать о его намерении нанести удар ножом Ш. в грудь противоречит выводу, изложенному в апелляционном определении, о том, что Б. умышленно нанес потерпевшему удар ножом в левую часть груди, причинив тяжкий вред здоровью в виде повреждения сердца. Полагая умышленными эти действия Б., суд тем самым признал, что осужденный осознавал общественную опасность своих действий и предвидел возможность наступления общественно опасных последствий.

Кроме того, в деле отсутствуют сведения о том, что удар ножом потерпевшему Б. нанес через указанную занавеску. Так, при осмотре данного вещественного доказательства повреждений на занавеске не выявлено. Сам осужденный, излагая свою версию событий, указывал, что он отодвинул занавеску рукой, в которой удерживал нож, либо заявлял о том, что, возможно, занавеску отодвинул сам погибший в момент нанесения ему телесного повреждения.

Кроме того, судом апелляционной инстанции не принято во внимание следующее.

В соответствии с пунктом 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. № 1 "О судебной практике по делам об убийстве (статья 105 часть 1 УК РФ)" необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, имея в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного частью 4 статьи 111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности.

При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Данное разъяснение Пленума Верховного Суда Российской Федерации указывает на то, что в первую очередь при решении вопроса о направленности умысла виновного суду необходимо учитывать способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений.

По заключению эксперта смерть Ш. наступила от проникающего колото-резаного ранения грудной клетки с повреждением хрящевой части 5-го ребра слева, сердечной сорочки, правого желудочка сердца, осложнившегося острой кровопотерей. Данное телесное повреждение причинено с достаточной силой предметом типа ножа. Длина раневого канала составила 10-12 см.

Допрошенная в судебном заседании эксперт показала, что удар потерпевшему был нанесен со значительной силой, поскольку поврежденная хрящевая ткань в области 5-го межреберья имеет плотную структуру.

Признавая, что, нанося Ш. удар ножом в левую часть груди, Б. не предвидел возможность наступления смерти потерпевшего, суд апелляционной инстанции не учел, что эти действия осужденного были направлены на нарушение анатомической целостности жизненно важного органа погибшего, осужденным применялся нож с длиной клинка 12 см, способный причинить смерть человеку, интенсивность действий Б. характеризовалась силой удара, достаточной для повреждения такого жизненно важного органа человека, как сердце.

При этом суд не указал в апелляционном определении, почему при такой направленности действий Б., их интенсивности и применении осужденным ножа не исключен иной исход, кроме смерти потерпевшего, при условии, что об опасности для жизни человека такого рода повреждений известно каждому лицу, которое может быть привлечено к уголовной ответственности.

Также окружной военный суд оставил без внимания показания Б., согласно которым сразу после причинения ранения Ш. последний упал на пол, не издавая звуков, из чего осужденный заключил, что Ш. умер. Поэтому прекращение Б. активных действий после нанесения Ш. ранения не свидетельствует об отсутствии у осужденного умысла на лишение потерпевшего жизни.

Не получили оценку в апелляционном определении и показания свидетеля Г., сопровождавшего Б. в медицинское учреждение после прибытия на место происшествия сотрудников полиции. Как показал свидетель, рассказывая о произошедших событиях, Б. пояснил, что в ходе возникшего конфликта с Ш. он, взяв нож, предупредил потерпевшего, чтобы тот к нему не приближался, выражая готовность использовать нож.

Утверждение окружного военного суда об отсутствии в деле доказательств совершения Б. преступления с прямым умыслом не исключает признания преступления совершенным умышленно, поскольку согласно пункту 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. № 1 убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то есть когда лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.

Таким образом, судом апелляционной инстанции фактические данные, характеризующие субъективное отношение Б. к содеянному, должную оценку не получили, что привело к преждевременному выводу суда о том, что сознанием осужденного не охватывалось наступление смерти Ш., и обусловило неправильное применение судом уголовного закона.

Отменяя апелляционное определение, Кассационный военный суд указал, что при новом рассмотрении суду апелляционной инстанции необходимо дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого, установить все обстоятельства, имеющие значение для дела, дать правильную юридическую оценку действиям осужденного.

 

Примечание: при новом рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке дела окружной военный суд признал правильной квалификацию действий Б. по части 1 статьи 105 УК РФ и оставил без изменения приговор в части назначения осужденному размера наказания в виде лишения свободы.

 

*    *    *

Умыслом лица, покушавшегося на дачу взятки, должно охватываться, что действия предполагаемого получателя взятки в интересах взяткодателя являются незаконными.  

 

Приговором гарнизонного военного суда, оставленному без изменения по результатам рассмотрения уголовного дела в апелляционном порядке, А.  признан виновным в покушении на дачу через посредника С. взятки в крупном размере в 350 000 рублей должностным лицам Министерства обороны России за совершение заведомо незаконных действий – обеспечение поступления его супруги на военную службу по контракту (часть 3 статьи 30 и пункт "б" части 4 статьи 291 УК РФ).

Кассационный военный суд изменил вынесенные по делу судебные постановления, исключив указание на наличие квалифицирующего признака дачи взятки – "за незаконные действия" и смягчил назначенное осужденному наказание исходя из следующего.

Признавая А. виновным в покушении на дачу взятки неизвестным ему должностным лицам Министерства обороны России через С. (осуждена за завладение деньгами А. путем обмана), суд в приговоре в нарушение пункта 5 статьи 307 УПК РФ не мотивировал свой вывод о том, почему поступление супруги осужденного на службу предполагает совершение возможным взяткополучателем именно незаконных действий заведомых для А.

Таким образом, суд не учел, что если не установлено осознание виновным, каким путем (законным или незаконным) будет решаться поставленный перед взяткополучателем вопрос (что имеет место по настоящему уголовному делу), то квалификация дачи взятки по данному признаку исключается.

 

*    *    *

Недоказанность предварительного сговора осужденного с иным лицом о совместном хищении чужого имущества повлекла исключение из приговора квалифицирующего признака "совершение преступления группой лиц по предварительному сговору".

По приговору гарнизонного суда, постановленным в особом порядке судебного разбирательства, с учетом изменений, внесенных апелляционным определением окружного военного суда, Н. осужден, в том числе по пункту "б" части 4 статьи 158 УК РФ за тайное хищение из хранилища дивизионных объединенных складов девяти комплектов радиостанций группой лиц по предварительному сговору с Л., с причинением Министерству обороны Российской Федерации материального ущерба в особо крупном размере.

Рассмотрев дело по кассационной жалобе осужденного Н., Кассационный военный суд исключил из обжалуемых судебных решений по обвинению Н. в указанном преступлении квалифицирующий признак "совершение преступления группой лиц по предварительному сговору", смягчив назначенное наказание за данное преступление и окончательное наказание по совокупности преступлений. В обоснование принятого решения судом приведены следующие доводы.

Из материалов дела следует, что Н. решил с целью незаконного обогащения похитить и продать несколько радиостанции, находящихся на хранении на территории дивизионных объединенных складов. Реализуя задуманное, он предложил своему знакомому Л. подыскать лиц, готовых приобрести радиостанции и сбыть их, а после получения его согласия проник в хранилище, откуда тайно похитил три радиостанции в комплекте.

В тот же день Н. встретился с Л. в г. Красногорске за пределами воинской части и передал последнему указанные радиостанции для последующей реализации. Таким же способом Н. похитил и передал Л. при встрече в различных местах города еще шесть радиостанций. После продажи похищенного Л. передал Н. часть вырученной суммы денежных средств.

Содеянное Н. по этим эпизодам квалифицировано судом как одно преступление – тайное хищение чужого имущества, совершенное группой лиц по предварительному сговору с Л., в особо крупном размере, то есть по пункту "б" части 4 статьи 158 УК РФ.

Вместе с тем, как следует из приговора, Л. не принимал непосредственного участия в хищении радиостанций совместно с Н., а лишь по заранее достигнутой договоренности каждый раз, уже после хищения указанных радиостанций, встречался с осужденным, получал от него радиостанции, сбывал их, передавая впоследствии Н. часть вырученной суммы.

Таким образом, Л., не выполняя объективной стороны хищения совместно с Н., лишь содействовал осужденному в соответствии с заранее достигнутой договоренности в сбыте похищенного.

Согласно части 1 статьи 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Следовательно, такая квалификация возможна лишь при соисполнительстве нескольких лиц в выполнении объективной стороны преступления.

В соответствии с частью 2 статьи 33 УК РФ исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных названным кодексом.

Согласно части 5 статьи 33 УК РФ лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы, признается пособником. Действия пособника тем самым не подлежат квалификации как соисполнительство, а квалифицируются согласно части 3 статьи 34 УК РФ по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на статью 33 УК РФ.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2006 года № 60 "О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел", глава 40 УПК РФ не содержит норм, запрещающих принимать по делу, рассматриваемому в особом порядке, иные, кроме обвинительного приговора, судебные решения, в частности, содеянное обвиняемым может быть переквалифицировано, если для этого не требуется исследования собранных по делу доказательств и фактические обстоятельства при этом не изменяются.

С учетом изложенного у суда первой инстанции оснований для юридической оценки действий Н. по вышеуказанному эпизоду как совершение хищения с квалифицирующим признаком "группой лиц по предварительному сговору" не имелось.

 

*    *    *

Отсутствие признака совершения исполнителями преступления группой лиц по предварительному сговору исключает вменение данного признака организатору преступления.

 

Приговором гарнизонного военного суда К. признан виновным в организации и руководстве покушением на хищение денежных средств у потерпевшего С. путем обмана, группой лиц по предварительному сговору с использованием своего служебного положения в крупном размере.

Кассационный военный суд исключил из обвинения К. квалифицирующий признак "совершение преступления группой лиц по предварительному сговору" по следующим основаниям.

Согласно части 3 статьи 33 УК РФ организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими.

В соответствии с частью 3 статьи 34 УК РФ уголовная ответственность организатора наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на статью 33 УК РФ, за исключением случаев, когда он одновременно являлся соисполнителем преступления.

По смыслу данной нормы квалификация действий организатора является производной от действий исполнителей преступления, которые охватывались умыслом виновного.

Согласно приговору содеянное К. квалифицировано как организация и руководство покушением на хищение чужого имущества С. путем обмана группой лиц по предварительному сговору с Ш. и С.

В соответствии с частью 2 статьи 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.

Вместе с тем, как следует из приговора С. и Ш. не были знакомы между собой, никогда не встречались, и не были осведомлены о роли друг друга в совершаемом преступлении и каждый из них не осознавал, что участвует в обмане С. с иным лицом, а по отношению к потерпевшему С. действовали каждый в отдельности, выполняя указания К.

Таким образом, в действиях исполнителей отсутствует признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, что исключает вменение данного признака, предусмотренного статьей 159 УК РФ, организатору преступления.

 

*    *    *

 

Действия должностного лица, которое с единым умыслом внесло в несколько официальных документов не соответствующие действительности сведения, не образуют совокупность преступлений.

 

Приговором гарнизонного военного суда с учетом изменений, внесенных апелляционным постановлением окружного военного суда М. осужден за совершение семи преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 292 УК РФ, с назначением окончательного наказания по совокупности преступлений в виде штрафа в размере 150 000 рублей. 

М. признан виновным в совершение семи служебных подлогов, повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан.

Кассационный военный суд не согласился с такой квалификацией действий осужденного по следующим основаниям.

Согласно части 1 статьи 17 УК РФ совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, за исключением случаев, когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части данного Кодекса в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание.

Как установлено судами первой и второй инстанций, М. в один из дней в период с 27 июля по 18 августа 2018 года составил семь постановлений по делам об административных правонарушениях, в каждое из которых внес заведомо ложные сведения о совершении указанными в постановлениях лицами административных правонарушений, а затем в один из дней с 7 августа по 19 сентября того же года по истечении срока на обжалование данных постановлений заполнил соответствующие статистические карточки к этим постановлениям и передал их для регистрации.

Из приговора же следует, что эти действия, совершенные в одно и то же время с единой целью – стремлением М. извлечь для себя выгоду, обусловленную побуждениями карьеризма и укрепления своего авторитета перед руководством в виде увеличения количественных показателей по выявлению административных правонарушений.

Между тем, в приговоре отсутствует обоснование выводов суда о том, что, оформляя в один день постановления о привлечении к административной ответственности с недостоверными сведениями, М. в каждом случае действовал с вновь возникшим умыслом.

Согласно пункту 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 года № 23 "Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям" преступления, складывающиеся из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющие в своей совокупности единое преступление, являются продолжаемыми.

Поскольку установленные приговором фактические обстоятельства дела свидетельствуют о том, что действия М. охватывались единым умыслом, направленным на внесение заведомо ложных сведений в официальные документы, для достижения единой цели, совершены в одно время и одним и тем же способом, все содеянное осужденным образует единое продолжаемое преступление.

С учетом изложенного суд кассационной инстанции квалифицировал все действия М. по части 2 статьи 292 УК РФ как единое преступление.

*    *    *

3. Вопросы, связанные с назначением уголовного наказания.

При назначении осужденному дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью, суд не вправе выходить за пределы круга таких должностей, определенного законом. Назначение данного наказания в случае если оно не предусмотрено в качестве дополнительного наказания к основному наказанию, назначаемому судом, возможно судом только с указанием в приговоре на применение положений части 3 статьи 47 УК РФ.

 

Приговором гарнизонного военного суда, оставленным без изменения апелляционным определением флотского военного суда Д. осужден, по части 3 статьи 285 УК РФ к 3 годам лишения свободы, с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением организационно-распорядительных полномочий в Вооружённых Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, а также в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях на срок 1 год.

Кроме того, суд назначил Д. по части 2 статьи 292 УК РФ наказание в виде штрафа с аналогичным наказанием в виде запрета занимать указанные должности на срок 1 год.

Кассационный военный суд, руководствуясь позицией Верховного Суда Российской Федерации (пункт 47 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2020), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10 июня 2020 года), исключил назначение осужденному по части 3 статьи 285 УК РФ наказания в виде запрета занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, указав, что такого дополнительного наказания как запрет занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях и государственных корпорациях статьей 47 УК РФ, с учетом положений Федерального закона от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации", не предусмотрено.

Также суд кассационной инстанции признал незаконным назначение Д. дополнительного наказания и по части 2 статьи 292 УК РФ.

В соответствии с частью 1 статьи 60 УК РФ лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части и с учетом положений Общей части данного Кодекса.

Назначив по части 2 статьи 292 УК РФ Д. штраф с указанным дополнительным наказанием, суд не учел, что санкцией данной нормы в качестве дополнительного наказания лишение права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью предусмотрено только к наказанию в виде лишения свободы.

Согласно пункту 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года №58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" если санкция соответствующей статьи предусматривает лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в качестве дополнительного наказания только к отдельным видам основного наказания, то в случае назначения другого вида основного наказания такое дополнительное наказание может быть применено на основании части 3 статьи 47 УК РФ.

Между тем применение судом назначение Д. данного дополнительного наказания с применением положений части 3 статьи 47 УК РФ в приговоре судом не мотивировано.

В связи с изложенным Кассационный военный суд исключил назначение Д. наказания в виде лишения права занимать определенные должности за совершение преступления, предусмотренного частью 2 статьи 292 УК РФ и по совокупности преступлений.

 

*    *    *

 

Перечень обстоятельств, отягчающих наказание, установленный  статьей 63 УК РФ, расширенному толкованию не подлежит.

 

Упомянутый выше приговор гарнизонного военного суда в отношении К., признанного виновным в организации и руководстве покушением на хищение денежных средств у потерпевшего С. путем обмана, группой лиц по предварительному сговору с использованием своего служебного положения в крупном размере судом кассационной инстанции был изменен и в части назначенного осужденному наказания.

Суд при назначении К. наказания, давая оценку степени общественной опасности содеянного осужденным учел, что К. совершил преступление, являясь сотрудником Федеральной службы безопасности России.

Между тем, в качестве обстоятельства, отягчающего наказание и относящегося к профессиональной деятельности виновного лица, уголовный закон предусматривает лишь совершение умышленного преступления сотрудником органов внутренних дел (пункт "о" части 1 статьи 63 УК РФ), которым К. не являлся.

 

*    *    *

4. Нарушения уголовно-процессуального закона, допускаемые судами при рассмотрении уголовных дел.

Несоблюдение судом порядка разрешения вопроса о назначении обвиняемому судебного штрафа повлекло отмену судебного постановления.

Постановлением гарнизонного военного суда прекращено уголовное дело в отношении военнослужащего А., обвиняемого  в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 335 УК РФ, с назначением ему меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в размере 30 000 рублей.

Рассмотрев дело по кассационной жалобе осужденного, который ссылался на то, что вину в совершении инкриминированного ему преступного деяния он не признал, правовые последствия принятия данного решения судом ему не разъяснялись, а фактические обстоятельства дела, установленные в ходе судебного заседания, не соответствуют сведениям, изложенным в соответствующем ходатайстве органа предварительного следствия, Кассационный военный суд отменил обжалованное постановление последующим основаниям.

Согласно пункту 25.6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года № 19 "О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности", в описательно-мотивировочной части постановления судьи об удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела или уголовного преследования и назначении лицу меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа должны быть, в том числе, приведены: описание преступного деяния, в совершении которого лицо подозревается или обвиняется, с указанием пункта, части, статьи Уголовного кодекса Российской Федерации; вывод о том, что выдвинутое в отношении лица подозрение или предъявленное лицу обвинение подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу.

Вместе с тем, из описательно-мотивировочной части обжалуемого постановления видно, что в описании преступного деяния, в совершении которого обвиняется А., указания на соответствующие часть и статью Уголовного кодекса Российской Федерации не содержится, а вывод о том, что предъявленное А. обвинение подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу, в судебном акте отсутствует.

Кроме того, из протокола судебного заседания видно, что председательствующим в судебном заседании А. его права и обязанности, а также правовые последствия прекращения уголовного дела с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, не разъяснялись.

Принимая во внимание, что по уголовному делу в отношении А. судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, суд кассационной инстанции, отменив постановление, передав дело на новое судебное рассмотрение в тот же гарнизонный военный суд в ином составе суда.

*    *    *

Непрекращение судом уголовного дела с применением к лицу меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа при наличии условий, указанных в статье 76.2 УК РФ, признано существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлиявшим на исход дела.

Приговором гарнизонного военного суда, оставленным без изменения по результатам рассмотрения дела в апелляционном порядке, О. осужден по части 1 статьи 159 УК РФ к штрафу в размере 10 000 рублей.

О. судом признан виновным в том, что путем представления командованию рапорта, содержащего ложные сведения о своем участии в тактических учениях в период с 14 по 25 июня 2018 года, получил соответствующие надбавку и компенсацию в размере 9 362 рубля 53 копейки, права на которые не имел.

Суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.

Как указано в приговоре, суд признал, что О. впервые совершил данное преступление, в содеянном раскаялся, активно способствовал расследованию преступления и добровольно возместил причиненный ущерб в полном объеме.

Эти указанные судом обстоятельства совпадают с предусмотренными статьей 76.2 УК РФ, условиями освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа, согласно которой лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено судом от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в случае, если оно возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред.

Вместе с тем, суд в приговоре не привел мотивы, по которым он посчитал невозможным при таких обстоятельствах прекратить  уголовное дело, несмотря на ходатайство об этом защитника в прениях сторон.

Разрешая ходатайство стороны защиты о прекращении уголовного дела при рассмотрении апелляционной жалобы суд второй инстанции указал, что возмещение О. Министерству обороны Российской Федерации в полном объеме материального ущерба в размере 9 362 рубля 53 копейки, недостаточно для констатации надлежащего заглаживания им причиненного вреда, не обосновав вопреки требованиям  пункта 7 части 3 статьи 389.28 УПК РФ, почему полагает полное возмещение материального ущерба недостаточным.

Согласно же  пунктам 2.1 и 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года №19 "О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности в случае причинения потерпевшему имущественного вреда его полное возмещение в денежной форме является заглаживанием подобного вреда для целей статьи 76.2 УК РФ.

Других обстоятельств, препятствующих применению к О. указанной меры уголовно-правового характера, в апелляционном постановлении не приведено.

Согласно статье  25.1 УПК РФ суд по собственной инициативе в случаях, предусмотренных статьей 76.2 УК РФ, вправе прекратить уголовное дело в отношении лица, обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, если это лицо возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред, и назначить данному лицу меру уголовно-правового характера в виде судебного штрафа. Принятие такого решения  допускается в любой момент производства по уголовному делу до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора, а в суде апелляционной инстанции - до удаления суда апелляционной инстанции в совещательную комнату для вынесения решения по делу.

Частью 1 статьи 446.3 УПК РФ установлено, что если в ходе судебного производства по уголовному делу будут установлены основания, предусмотренные статьей 25.1 данного Кодекса, суд одновременно с прекращением уголовного дела или уголовного преследования разрешает вопрос о назначении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

В соответствии с пунктом 4 статьи 254 УК РФ суд прекращает уголовное дело в судебном заседании в случаях, предусмотренных статьей 25.1 УПК РФ с учетом требований, установленных статьей 446.3 УПК РФ.

Таким образом, при наличии оснований, предусмотренных статьей 25.1 УПК РФ, суд уголовное дело в отношении О.  учетом требований статьи 446.3 УПК РФ не прекратил.

С учетом изложенного кассационный военный суд отменил приговор и апелляционное постановление и прекратил данное уголовное дело, назначив О. меру уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

 

 

*    *    *

 

Нарушения уголовно-процессуального закона,  допускаемые судами при рассмотрении уголовных дел в особом порядке судебного разбирательства.

 

Гарнизонным военным судом М. приговором, постановленным судом в особом порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ, признан виновным в незаконном перемещении через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС (далее – Таможенный союз) сильнодействующего вещества в целях личного потребления (часть 1 статьи 226.1 УК РФ)

Между тем, статьей 226.1 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за незаконное перемещение сильнодействующих веществ через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС либо через Государственную границу Российской Федерации с государствами - членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС.

Таким образом, закон определяет в качестве обязательного признака состава преступления - место его совершения: либо таможенную границу Таможенного союза, если эта граница контролируется компетентными органами Российской Федерации (т.е. фактически внешнюю границу Таможенного союза с сопредельными государствами, не входящими в указанный союз, при условии, что она находится на территории Российской Федерации), либо Государственную границу Российской Федерации с государствами - членами Таможенного союза.

При этом согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенным в пунктах 1 и 5 постановления от 27 апреля 2017 года № 12 "О судебной практике по делам о контрабанде" понятия "таможенная граница Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС" и «Государственная граница Российской Федерации с государствами - членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС" тождественными не являются.

Как видно из приговора, установив, что М., совершив перемещение сильнодействующих веществ из Республики Беларусь – государства, являющегося членом Таможенного союза, через Государственную границу Российской Федерации, суд признал осужденного виновным в незаконном перемещении указанных предметов через таможенную границу Таможенного союза, что противоречит фактическим обстоятельствам дела, установленным судом.

Более того, судом оставлено без внимания то обстоятельство, что согласно обвинительному заключению М. также обвинялся в незаконном перемещении сильнодействующих веществ через таможенную границу Таможенного союза, но при этом описание инкриминируемых ему действий содержит указание на перемещение сильнодействующих веществ через Государственную границу Российской Федерации с государствами - членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС.

Согласно пунктам 1 и 4 части 1 статьи 220 УПК РФ в обвинительном заключении указывается существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также  формулировка предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающих ответственность за данное преступление.

Таким образом, по данному уголовному делу формулировка предъявленного М. обвинения противоречит указанным в обвинительном заключении месту и способу совершения преступления, что  свидетельствует о составлении обвинительного заключения с нарушением требований уголовно-процессуального закона.

Согласно части 7 статьи 316 УПК РФ постановление обвинительного приговора при согласии подсудимого с предъявленным обвинением возможно только в случае если суд признает данное обвинение обоснованным и подтвержденным собранными по делу доказательствами.

Поскольку указанный в приговоре вывод суда об обоснованности предъявленного М. обвинения, противоречит приведенным выше обстоятельствам, Кассационный военный суд отменил приговор и  возвратил уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

 

*    *    *

 

Приговором гарнизонного военного суда, постановленном в порядке главы 40.1 УПК РФ в связи с заключением обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве, К. осужден по части 4 статьи 160 УК РФ за то, что в период с ноября 2015 года по июнь 2016 года в составе организованной группы совершил хищение вверенного виновному вещевого имущества Министерства обороны России на сумму 13 356 222 рублей 59 копеек (всего 9 эпизодов хищения).

С учетом изменений, внесенных в приговор определением суда апелляционной инстанции, на эту же сумму судом удовлетворен гражданский иск военного прокурора гарнизона к К. о возмещении причиненного Министерству обороны России ущерба, часть из которой судом постановлено взыскать с К. в солидарном порядке с другим осужденным лицом, признанным в совершении этого же преступления, в отношении которого приговор ранее вступил в законную силу.

Рассмотрев данное уголовное дело, Кассационный военный суд пришел к следующим выводам.

После вступления в законную силу приговора в отношении К. гарнизонным военным судом 27 мая 2019 года в общем порядке рассмотрено уголовное дело в отношении других соучастников хищения, в совершении которого обвинялся К..

При этом суд признал указанных лиц виновными в совершении восьми эпизодов хищения вещевого имущества в составе организованной группы совместно с К., посчитал недоказанной их вину еще по одному эпизоду обвинения и исключил хищение части вмененных осужденным предметов вещевого имущества, а общий размер хищения снизил до 12 478 725 рублей 49 копеек.

Таким образом, в двух судебных решениях, вступивших в законную силу, содержатся противоречивые выводы в отношении К. и его соучастников относительно объема похищенного этой организованной группой имущества и причиненного ущерба.

Поскольку в результате исследования доказательств при рассмотрении уголовного дела в отношении других соучастников судом была установлена необоснованность части предъявленного им обвинения, идентичного обвинению, предъявленного К., это обстоятельство свидетельствует о том,  что при постановлении приговора в отношении К. в порядке главы 40.1 УПК РФ судья не убедился в обоснованности предъявленного К. обвинения, нарушив тем самым положения части 7 статьи 316 и статьи 317.7 УПК РФ.

Данное нарушение уголовно-процессуального закона суд кассационной инстанции признал существенным и повлиявшим на исход дела, в связи с чем отменил приговор и апелляционное определение и передал дело на новое рассмотрения в суд первой инстанции.

 

*    *    *

 

Приговором гарнизонного военного суда С. осужден за дачу взятки должностным лицам через посредника за совершение заведомо незаконного бездействия.

Рассмотрев уголовное дело по кассационной жалобе заинтересованного лица Н., Кассационный военный суд изменил приговор по следующим основаниям.

В соответствии с частью 1 статьи 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Из приговора следует, что при описании преступных действий С. суд указал фамилию Н. как лица, которому осужденный через посредника передал взятку за совершение заведомо незаконного бездействия.

Между тем, Н. подсудимым по данному уголовному делу не являлся и обстоятельства совершения им действий, подпадающих под признаки преступления, предметом рассмотрения судом не были.

При таких обстоятельствах, учитывая, что в приговоре в отношении С. содержится указание на  Н. как на лицо, получившее денежное вознаграждение, что констатирует факт причастности Н. к совершению преступных действий, и данное обстоятельство может иметь преюдициальное значение при рассмотрении, как уголовных, так и гражданских дел, Кассационный военный суд, руководствуясь принципом презумпции невиновности,  исключил из приговора указание на Н. как на лицо, которому С. через посредника передал взятку за незаконное бездействие.

 

*    *    *

 

5. Рассмотрение жалоб (протестов) на судебные постановления по делам об административных правонарушениях.

 

Определение факта нахождения лица в состоянии опьянения при управлении транспортным средством осуществляется посредством его медицинского освидетельствования на состояние опьянения, только на основании результатов проведенных в рамках медицинского освидетельствования осмотров и инструментальных и лабораторных исследований, в соответствии с  приказом Минздрава России от 18 декабря 2015 года №933н "О порядке проведения медицинского освидетельствования на состояние опьянения (алкогольного, наркотического или иного токсического)".

 

Постановлением судьи гарнизонного военного суда, оставленным без изменения решением судьи окружного военного суда, Б. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

Обосновывая вывод о виновности Б. в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.8 КоАП РФ, судьи гарнизонного и окружного военных судов сослались на содержание составленных в отношении этого лица протоколов об административном правонарушении, о направлении его на медицинское освидетельствование, акта медицинского освидетельствования Б. на состояние опьянения и показания врача-нарколога Н., проводившей данное освидетельствование, посчитав установленным, что выявленное при химико-токсикологическом исследовании нахождение в моче, отобранной у Б., этилового алкоголя в концентрации 0,70 промилле свидетельствует о нахождении этого лица при управлении транспортным средством в состоянии опьянения.

Такой вывод судья Кассационного военного суда признал не основанным на законе.

Административная ответственность за управление транспортным средством водителем, находящимся  в состоянии опьянения, если такие действия не содержат уголовно наказуемого деяния, предусмотрена частью 1 статьи 12.8 КоАП РФ.

Согласно примечанию к данной норме административная ответственность, предусмотренная настоящей статьей, наступает в случае установленного факта употребления вызывающих алкогольное опьянение веществ, который определяется наличием абсолютного этилового спирта в концентрации, превышающей возможную суммарную погрешность измерений, а именно 0,16 миллиграмма на один литр выдыхаемого воздуха, или наличием абсолютного этилового спирта в концентрации 0,3 и более грамма на один литр крови, либо в случае наличия наркотических средств или психотропных веществ в организме человека.

В соответствии с пунктом 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 2019 №20 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях, предусмотренных главой 12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" определение факта нахождения лица в состоянии опьянения при управлении транспортным средством осуществляется посредством его освидетельствования на состояние алкогольного опьянения и (или) медицинского освидетельствования на состояние опьянения, проводимых в установленном порядке.

Данный порядок определен приказом Минздрава России от 18 декабря 2015 года №933н "О порядке проведения медицинского освидетельствования на состояние опьянения (алкогольного, наркотического или иного токсического)" (далее – Порядок).

Согласно пункту 12 Порядка при медицинском освидетельствовании лиц, указанных в подпункте 1 пункта 5 настоящего Порядка (направленных на медицинское освидетельствование на основании постановления должностного лица), отбор биологического объекта (моча, кровь) для направления на химико-токсикологические исследования осуществляется вне зависимости от результатов исследований выдыхаемого воздуха на наличие алкоголя.

 На основание результатов проведенных в рамках медицинского освидетельствования осмотров и инструментальных и лабораторных исследований, указанных пункте 4 настоящего Порядка, выносится одно из следующих медицинских заключений о состоянии освидетельствуемого на момент проведения медицинского освидетельствования (далее - медицинское заключение):

1) установлено состояние опьянения;

2) состояние опьянения не установлено;

3) от медицинского освидетельствования освидетельствуемый (законный представитель освидетельствуемого) отказался (пункт 14 Порядка).

Медицинское заключение "установлено состояние опьянения" выносится в случае освидетельствовании лиц, указанных в подпункте 1 пункта 5 настоящего Порядка, при положительном результате повторного исследования выдыхаемого воздуха на наличие алкоголя или наличии абсолютного этилового спирта в концентрации 0,3 и более грамма на один литр крови, либо при обнаружении по результатам химико-токсикологических исследований в пробе биологического объекта одного или нескольких наркотических средств и (или) психотропных веществ (пункт 15).

Медицинское заключение "состояние опьянения не установлено" выносится в случае освидетельствования лиц, указанных в подпункте 1 пункта 5 настоящего Порядка, при отрицательном результате первого или повторного исследования выдыхаемого воздуха на наличие алкоголя, наличии абсолютного этилового спирта в концентрации менее 0,3 грамма на один литр крови и отсутствии в пробе биологического объекта наркотических средств и (или) психотропных веществ (пункт 16).

Из акта медицинского освидетельствования Б. от 12 июля 2019 года видно, что первое и повторное исследование выдыхаемого им воздуха показало отрицательный результат на наличие алкоголя. Кровь на исследование у Б.  не отбиралась, и в  пробе биологического объекта (мочи) наркотических средств или психотропных веществ не обнаружено. При этом в данном биологическом объекте обнаружен этиловый алкоголь в концентрации 0,70 промилле.

Поскольку медицинское заключение об установлении состояния опьянения указанный выше Порядок не связывает с наличием алкоголя в моче, заключение в  акте освидетельствования Б. об установлении у него состояния опьянения не соответствует пункту 15 Порядка.

Таким образом, данный акт медицинского освидетельствования вопреки суждению судей гарнизонного и окружного военных судов не может быть положен в основу выводов судей о нахождении Б. в момент управления транспортным средством в состоянии опьянения.

Поскольку факт нахождения Б. в состоянии опьянения при управлении транспортным средством медицинским освидетельствованием  на состояние опьянения не подтвержден, в действиях указанного лица отсутствует состав административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.8 КоАП РФ. 

С учетом изложенного вынесенные в отношении Б. судебные постановления судьей Кассационного военного суда отменены, а производство по делу об административном правонарушении в отношении указанного лица  прекращено в связи с отсутствием в его действиях состава административном правонарушения на основании пункта 1 части 1 статьи 24.5 КоАП РФ.

*    *    *

Отсутствие в материалах дела об административном правонарушении видеозаписи применения должностным лицом органа ГИБДД мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении повлекло отмену судебных постановлений.

 

Постановлением судьи гарнизонного военного суда, оставленным без изменения решением судьи окружного военного суда, К. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.8 КоАП РФ, и ему назначено административное наказание в виде административного штрафа в размере 30 000 рублей с лишением права управления транспортными средствами сроком на 1 год 9 месяцев.

Рассмотрев жалобу К., судья Кассационного военный суда пришел к следующим выводам.

Исходя из положений части 1 статьи 1.6 КоАП РФ, обеспечение законности при применении мер административного принуждения предполагает не только наличие законных оснований для применения административного наказания, но и соблюдение установленного законом порядка привлечения лица к административной ответственности.

В соответствии с частью 1 статьи 26.2 КоАП РФ доказательствами по делу об административном правонарушении являются любые фактические данные, на основании которых судья, орган, должностное лицо, в производстве которых находится дело, устанавливают наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица, привлекаемого к административной ответственности, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела.

Эти данные устанавливаются протоколом об административном правонарушении, иными протоколами, предусмотренными настоящим Кодексом, объяснениями лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, показаниями потерпевшего, свидетелей, заключениями эксперта, иными документами, а также показаниями специальных технических средств, вещественными доказательствами (часть 2 статьи 26.2 КоАП РФ).

Не допускается использование доказательств по делу об административном правонарушении, в том числе результатов проверки, проведенной в ходе осуществления государственного контроля (надзора) и муниципального контроля, если указанные доказательства получены с нарушением закона (часть 3 статьи 26.2 КоАП РФ).

Согласно части 1.1 статьи 27.12 КоАП лицо, которое управляет транспортным средством соответствующего вида и в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что это лицо находится в состоянии опьянения, либо лицо, в отношении которого вынесено определение о возбуждении дела об административном правонарушении, предусмотренном статьей 12.24 настоящего Кодекса, подлежит освидетельствованию на состояние алкогольного опьянения в соответствии с частью 6 настоящей статьи. При отказе от прохождения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения либо несогласии указанного лица с результатами освидетельствования, а равно при наличии достаточных оснований полагать, что лицо находится в состоянии опьянения, и отрицательном результате освидетельствования на состояние алкогольного опьянения указанное лицо подлежит направлению на медицинское освидетельствование на состояние опьянения.

В силу части 6 статьи 27.12 КоАП РФ освидетельствование на состояние алкогольного опьянения и оформление его результатов, направление на медицинское освидетельствование на состояние опьянения осуществляются в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

Частью 2 данной статьи установлено, что отстранение от управления транспортным средством соответствующего вида, освидетельствование на состояние алкогольного опьянения, направление на медицинское освидетельствование на состояние опьянения осуществляются должностными лицами, которым предоставлено право государственного надзора и контроля за безопасностью движения и эксплуатации транспортного средства соответствующего вида, а в отношении водителя транспортного средства Вооруженных Сил Российской Федерации, войск национальной гвардии Российской Федерации, инженерно-технических, дорожно-строительных воинских формирований при федеральных органах исполнительной власти или спасательных воинских формирований федерального органа исполнительной власти, уполномоченного на решение задач в области гражданской обороны, - также должностными лицами военной автомобильной инспекции в присутствии двух понятых либо с применением видеозаписи.

Аналогичное требование содержится в пункте 4 Правил освидетельствования лица, которое управляет транспортным средством, на состояние алкогольного опьянения и оформления его результатов, направления указанного лица на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, медицинского освидетельствования этого лица на состояние опьянения и оформления его результатов, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 26 июня 2008 года № 475 (далее - Правила).

В случаях, предусмотренных главой 27 и статьей 28.1.1 КоАП РФ, обязательно присутствие понятых или применение видеозаписи. Понятой удостоверяет в протоколе своей подписью факт совершения в его присутствии процессуальных действий, их содержание и результаты (часть 2 статьи 25.7 КоАП РФ).

В случае применения видеозаписи для фиксации совершения процессуальных действий, за исключением личного досмотра, эти процессуальные действия совершаются в отсутствие понятых, о чем делается запись в соответствующем протоколе либо акте освидетельствования на состояние алкогольного опьянения. Материалы, полученные при совершении процессуальных действий с применением видеозаписи, прилагаются к соответствующему протоколу либо акту освидетельствования на состояние алкогольного опьянения (часть 6 статьи 25.7 КоАП РФ).

Установленное законом требование о применении мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении с участием понятых или с применением видеозаписи является одной из гарантий обеспечения прав лица, привлекаемого к административной ответственности, с целью исключения любых сомнений относительно полноты и правильности фиксирования в соответствующем протоколе или акте содержания и результатов проводимого процессуального действия.

Как усматривается из материалов дела, инспектором ГИБДД в отношении К. применены меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении в виде отстранения от управления транспортным средством и направления на медицинское освидетельствование на состояние опьянения.

Судья суда первой инстанции, давая оценку указанным протоколам, констатировал осуществление сотрудниками полиции видеофиксации мер обеспечения производства по делу, сославшись на наличие в названных процессуальных документах отметки о применении видеозаписи.

Вместе с тем указанная видеозапись к составленным сотрудниками полиции процессуальным документам не приобщалась, в материалах дела отсутствует.

Факт отсутствия в материалах дела видеозаписи их направлении в суд, ее утраты по техническим причинам подтвержден результатами служебной проверки и объяснениями инспектора ГИБДД, составившего протокол по делу об административном правонарушении.

Изложенное свидетельствует о том, что процессуальные действия по отстранению К. от управления транспортным средством, а также направлению на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, были осуществлены должностным лицом ГИБДД с нарушением требований статей 25.7, 27.12 КоАП РФ.

В связи с допущенными сотрудниками полиции нарушениями требований КоАП РФ при применении мер обеспечения производства по делу протоколы об отстранении от управления транспортным средством и о направлении на медицинское освидетельствование на состояние опьянения следует признать недопустимыми доказательствами по делу, полученными с нарушением требований названного Кодекса.

При наличии сомнений относительно управления К. транспортным средством в связи с его утверждением о том, что он водителем не являлся, отсутствует возможность восполнить указанные в протоколах данные, имеющие как процедурное, так и доказательственное значение.

В силу положений частей 1 и 4 статьи 1.5 КоАП РФ лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина. Неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к административной ответственности, толкуются в пользу этого лица.

В соответствии с пунктом 4 части 2 статьи 30.17 КоАП РФ по результатам рассмотрения жалобы, протеста на вступившие в законную силу постановление по делу об административном правонарушении, решения по результатам рассмотрения жалоб, протестов выносится решение об отмене постановления по делу об административном правонарушении, решения по результатам рассмотрения жалобы, протеста и о прекращении производства по делу при наличии хотя бы одного из обстоятельств, предусмотренных статьями 2.9, 24.5 настоящего Кодекса, а также при недоказанности обстоятельств, на основании которых были вынесены указанные постановление, решение.

В связи с изложенным постановление судьи гарнизонного военного суда и решение судьи окружного военного суда по делу об административном правонарушении, предусмотренном частью 1 статьи 12.8 КоАП РФ, в отношении К. отменены, а производство по делу прекращено в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых они были вынесены.

 

*    *    *

При назначении административного наказания учету подлежат только те однородные административные правонарушения, за которые лицо привлечено к административной ответственности постановлениями, вступившими в законную силу до совершения этим лицом административного правонарушения, за которое оно привлекается к административной ответственности в настоящее время.

 

Постановлением судьи гарнизонного военного суда, оставленным без изменения решением судьи окружного военного суда от 10 марта 2020 года, Р. за совершение 27 октября 2019 года  административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.26 КоАП РФ, назначено административное наказание в виде административного штрафа в размере 30 000 рублей с лишением права управления транспортными средствами сроком на 1 год 8 месяцев.

Назначая данное административное наказание, судья гарнизонного военного суда указал на наличие обстоятельства, отягчающего административную ответственность Р. – совершение им в течение срока, предусмотренного статьей 4.6 КоАП РФ, однородного административного правонарушения.

Между тем данный вывод судьи не основан на материалах дела.

Согласно пункту 2 части 1 статьи 4.3 КоАП РФ к обстоятельствам, отягчающим административную ответственность, относится повторное совершение однородного административного правонарушения, то есть совершение административного правонарушения в период, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию в соответствии со статьей 4.6 КоАП РФ за совершение однородного административного правонарушения.

В силу статьи 4.6 КоАП РФ лицо, которому назначено административное наказание за совершение административного правонарушения, считается подвергнутым данному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления.

Из имеющихся в материалах сведений, предоставленных органом ГИБДД, следует, что Р. до совершения вмененного ему деяния однородных административных правонарушений не совершал.

При этом постановление, которым Р. привлечен к административной ответственности за совершение правонарушения, предусмотренного частью 2 статьи 12.25 КоАП РФ, вступило в законную силу 22 ноября 2019 года, то есть после совершения этим лицом административного правонарушения, за которое он привлечен к административной ответственности по настоящему делу.

Таким образом, судья гарнизонного военного суда необоснованно учел наличие данного обстоятельства при назначении Р. административного наказания.

С учетом вышеизложенного судьей Кассационного военного суда исключено из обжалованных судебных постановлений указание о совершении Р. в течение срока, предусмотренного статьей 4.6 КоАП РФ, однородного административного правонарушения и снизил срок административного наказания в виде лишения права управления транспортными средствами до 1 года 6 месяцев.

 

Судебная коллегия по уголовным делам

Кассационного военного суда