Аналитическая справка

о практике кассационного рассмотрения Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации дел об оспаривании военнослужащими и гражданами, уволенными с военной службы, неправомерных действий (бездействия) воинских должностных лиц и органов военного управления в 2012-2013 годах

Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации проведено обоб­щение практики кассационного рассмотрения в Верховном Суде Российской Феде­рации в дел об оспаривании военнослужащими и гражданами, уволенными с военн­ой службы, неправомерных действий (бездействия) воинских должностных лиц и органов военного управления (далее - гражданские дела) в 2012-2013 годах.

Необходимость в таком обобщении обусловлена как изменениями, внесенны­ми в гл. 41 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) Федеральным законом от 9 декабря 2010 г. № 353-ФЭ, которым введен но­вый порядок проверки судебных постановлений, так и изменениями законодатель­ства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих. В частно­сти, внесены существенные изменения в Федеральный закон от 27 мая 1998 г. № 76- ФЗ «О статусе военнослужащих», начали действовать Федеральный закон от 7 но­ября 2011 г. № ЗОб-ФЗ «О денежном довольствии военнослужащих и предоставле­нии им отдельных выплат», а также изданные в его исполнение нормативные право­вые акты Правительства Российской Федерации.

Правильность применения военными судами норм материального права, уста­новленных в указанных федеральных законах и нормативных правовых актах, неод­нократно являлась предметом проверки Военной коллегии при рассмотрении граж­данских дел в кассационном порядке.

В справке приводится анализ кассационных определений Военной коллегии, в которых сформулированы правовые позиции по наиболее значимым вопросам при­менения законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе воен­нослужащих.

Статистические данные о рассмотрении Военной коллегией гражданских дел в кассационном порядке

В анализируемом периоде Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации рассмотрено 5.203 кассационных жалобы, представления.

Цо 410 кассационным жалобам, представлениям истребованы гражданские дела для изучения, из них 87 жалоб, представлений переданы для рассмотрения в судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации.

Из истребованных в 2012 году 176 жалоб, представлений передано для рас­смотрения по существу в Военную коллегию 41 дело, и из истребованных в 2013 го­ду 234 жалоб, представлений передано для рассмотрения по существу 46 дел.

Статистические данные о рассмотрении гражданских дел в Военной коллегии представлены в следующей таблице.

Исходя из данных статистики, в 2013 году возросло количество дел, по кото­рым отменялось только апелляционные определения с оставлением в силе решений судов первой инстанции либо с направлением дел на новое апелляционное рассмот­рение (с 10 дел в 2012 г. до 18 дел в 2013 г.), на что следует обратить внимание председателей окружных (флотских) военных судов.

Анализ кассационной практики Военной коллегии Верховного Суда Россий­ской Федерации за период с 1 января 2012 г. по 1 января 2014 г. показал, что воен­ные суды в большинстве случаев правильно применяют нормы материального и процессуального права при рассмотрении гражданских дел.

Вместе с тем по делам, связанным с нарушением жилищных прав военнослу­жащих и лиц, уволенных с военной службы, а также при увольнении с военной службы, ошибок допускается достаточно много.

Из переданных в Военную коллегию гражданских дел в кассационном порядке были рассмотрены дела по заявлениям военнослужащих и лиц, уволенных с военной службы:

о нарушении прав при прохождении военной службы - 6;

о нарушении прав при увольнении с военной службы - 28;

о нарушении жилищных прав военнослужащих - 30;

о нарушении прав на обеспечение положенными вилами довольствия - 9; иные-14.

Согласно данным статистики, основанием для отмены или изменения судеб­ных постановлений в кассационном порядке явились:

существенные нарушения норм материального права - 61; существенные нарушения норм процессуального права - 22.

Прохождение военной службы

При анализе дел указанной категории возник вопрос о виде контракта о про­хождении военной службы - первом или новом - у военнослужащих, более пяти лет проходивших военную службу до 1 января 1998 г., и после перерыва в военной службе вновь поступивших на нее (определения Военной коллегии от 15 октября 2013 г. № 202-КГ13-9 по заявлению 3., от 10 декабря 2013 г. № 206-КГ13-8 по заяв­лению К.).

Жилищные органы полагали, что заключенный военнослужащими контракт при повторном поступлении на венную службу после 1 января 1998 г. являлся пер­вым. На основании этого такие военнослужащие получали отказ в признании нуж­дающимися в жилом помещении по договору социального найма в период военной службы.

Так, при рассмотрении гражданского дела по заявлению подполковника 3. Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд в решении от 19 ноября 2012 г. признал незаконным решение руководителя жилищного органа о снятии заявителя с учета нуждающихся в жилом помещении по договору социального найма в связи с заключением контракта при повторном поступлении на военную службу в 2003 г., и указал в обоснование, что первый контракт о прохождении военной службы зая­вителем был заключен до 1 января 1998 г., а все остальные контракты, в том числе от 11 июня 2003 г. при повторном поступлении на военную службу, являются по­следующими, что указывает на его право быть обеспеченным жилым помещением на общих основаниях в период военной службы.

Ленинградский окружной военный суд, принимая по делу новое решение от 11 марта 2013 г. об отказе в удовлетворении заявления, указал, что для предостав­ления военнослужащим жилых помещений на общих основаниях требуется соблю­дение двух условий: заключение ими контракта о прохождении военной службы до 1 января 1998 г. и непрерывное прохождение военной службы по истечении пяти­летнего срока контракта, установленного ч. 1 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих», тогда как в военной службе заяви­теля был перерыв.

Отменяя апелляционное определение и оставляя в силе решение суда первой инстанции, Военная коллегия помимо прочего указала, что в силу ст. 8 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента Рос­сийской Федерации от 16 сентября 1999 г. № 1237, первый контракт заключают граждане, ранее не проходившие военную службу по контракту.

Поскольку заявитель до повторного поступления на военную службу ра­нее проходил военную службу по контракту, заключенный им II июня 2003 г. новый контракт первым не являлся.

Кроме того, Военная коллегия признала не основанным на законе вывод суда апелляционной инстанции о необходимости непрерывного прохождения военной службы военнослужащим, заключившим контракт до 1 января 1998 г., для приоб­ретения им права на получение жилого помещения на общих основаниях, посколь­ку содержание п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» ука­зывает на то, что условиями, в зависимость от которых ставится приобретение во­еннослужащими права на жилое помещение на общих основаниях, являются начало ими военной службы по контракту до 1 января 1998 г. и прохождение военной службы свыше пяти лет. Каких-либо иных условий для предоставления военнослу­жащим жилья на общих основаниях, в том числе и необходимость непрерывного прохождения военной службы, законодательство не содержит.

Оставление без внимание судом отличий, которые содержат приказ ко­мандира (начальника) по строевой части и приказ по личному составу, привел к неправильному определению правомочности воинского должностного лица по изданию приказа об исключении заявителя из списков личного состава во­инской части.

Апелляционным определением Уральского окружного военного суда от 3 июля 2012 г. отменено решение Екатеринбургского гарнизонного военного суда от 16 мая 2012 г. об отказе полковнику запаса С. в удовлетворении заявления, в кото­ром он просил признать незаконным приказ начальника штаба Центрального воен­ного округа от 23 декабря 2011 г. в части исключения заявителя из списков личного состава штаба военного округа.

По делу принято новое решение о признании оспариваемого приказа неза­конным в связи с тем, что он издан ненадлежащим должностным лицом, поскольку приказом Министра обороны Российской Федерации от 5 октября 2011 г. № 1818 «О приказах по личному составу» установлено, что проекты приказов по личному составу представляются на подпись Министру обороны Российской Федерации.

Определением Военной коллегия от 28 февраля 2013 г. № 204-КГ13-1 апелля­ционное определение окружного военного суда было отменено и оставлено в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что бывший заместитель начальника отдела раз­ведывательного управления Приволжско-Уральского военного округа полковник С., уволенный с военной службы в запас по состоянию здоровья, приказом начальника штаба Центрального военного округа от 23 декабря 2011 г. исключён из списков личного состава штаба военного округа. На момент издания оспариваемого приказа заявитель был обеспечен положенным довольствием.

Согласно ч. 3 ст. 11 Положения о порядке прохождения военной службы, ут­вержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 г. № 1237, перечень должностных лиц, имеющих право издавать приказы по личному со­ставу, определяется руководителем федерального органа исполнительной власти, в котором предусмотрена военная служба.

Приказом Министра обороны Российской Федерации от 5 октября 2011 г. № 1818 «О приказах по личному составу» установлено, что приказы по личному соста­ву издаются Министром обороны Российской Федерации.

Понятие и перечень приказов по личному составу определены в пп. 97, 98 На­ставления по учёту личного состава Вооружённых Сил Российской Федерации, ут­верждённого приказом Министра обороны Российской Федерации от 19 декабря 2005 г. № 085. Приказ, регламентирующий исключение военнослужащего из спи­сков личного состава воинской части, в названном перечне отсутствует.

Вместе с тем ст. 95 Устава внутренней службы Вооружённых Сил Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. № 1495, командир воинской части уполномочен издавать приказы по строе­вой части.

Согласно п. 24 Временной инструкции по делопроизводству в Вооружённых Силах Российской Федерации, утвержденной Министром обороны Российской Фе­дерации 19 августа 2009 г. № 205/2/588, приказами командира (начальника) воин­ской части по строевой части в пределах предоставленных полномочий могут рег­ламентироваться в том числе вопросы исключения из списков личного состава во­инской части.

Из изложенного следует, что издание начальником штаба Центрального воен­ного округа 23 декабря 2011 г. приказа по строевой части об исключении С. из спи­сков личного состава штаба военного округа было произведено в соответствии с его полномочиями и прав заявителя не нарушало.

Таким образом, вывод суда апелляционной инстанции о том, что в связи с из­данием Министром обороны Российской Федерации приказа от 5 октября 2011 г. № 1818 «О приказах по личному составу» командиры воинских частей были лишены права издавать приказы по строевой части, основан на неправильном толковании за­кона.

Увольнение с военной службы

Согласно подп. «в» п. 2 ст. 51 Федерального закона от 28 марта 1998 г. № 53- ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» военнослужащий, проходящий военную службу по контракту, может быть досрочно уволен с военной службы в связи с невыполнением им условий контракта.

Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 21 марта 2013 г. № 6-П подп. «в» п. 2 ст. 51 названного Закона признан не соответствующим Конституции Российской Федерации в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования содержащееся в нем положение, допуская досрочное увольнение с военной службы в связи с невыполнением условий контракта о про­хождении военной службы военнослужащего, осужденного за совершение престу- пленяя к наказанию, не связанному с лишением свободы, лишением воинского зва­ния или права занимать воинские должности в течение определенного срока, а так­же военнослужащего, не соответствующего требованиям, предъявляемым к лицам, проходящим военную службу по контракту, что подтверждается в том числе нали­чием у него неснятых дисциплинарных взысканий, не устанавливает срок, в тече­ние которого, начиная с момента возникновения соответствующего юридически значимого обстоятельства, а именно вступления обвинительного приговора суда в законную силу или наложения последнего из дисциплинарных взысканий, такое увольнение может быть произведено.

Указанные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федера­ции были применены Военной коллегией при рассмотрении в кассационном поряд­ке гражданского дела по заявлению подполковника запаса Д. об оспаривании дейст­вий командования, связанных с досрочным увольнением с военной службы и при­влечением к дисциплинарной ответственности.

Определением Московского окружного военного суда от 16 февраля 2012 г. было отменено решение Наро-Фоминского гарнизонного военного суда от 22 де­кабря 2011 г. в части удовлетворении заявления Д. и по делу принято новое реше­ние о признании законными оспариваемых приказов об увольнении и исключении заявителя из списков личного состава воинской части.

Определением Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 апреля 2013 г. № 201-КГ13-7 кассационное определение окружного военного суда было отменено и по делу принято новое решение об оставлении в силе реше­ния гарнизонного военного суда по следующим основаниям.

Отменяя решение суда и принимая новое решение об отказе в удовлетворении заявления, суд кассационной инстанции исходил из того, что Д. уволен с военной службы в связи с недобросовестным отношением к служебным обязанностям, в том числе подтвержденным наличием у него неснятых дисциплинарных взысканий, что указывает на правомочность принятого командующим войсками Восточного воен­ного округа решения об увольнении заявителя в связи с невыполнением им условий контракта.

При этом суд оставил без внимания то обстоятельство, что командованием не был соблюден порядок увольнения Д. с военной службы, что привело к существен­ному нарушению его прав.

Из материалов дела следует, что решение об увольнении заявителя в связи с невыполнением условий контракта командующим войсками Восточного военного округа было принято на основании представленных ему данных протокола служеб­ного совещания командного состава военного округа от 5 марта 2011 г. и представ­ления командира воинской части от 7 марта 2011 г.

Согласно выписке из протокола служебного совещания от 5 марта 2011 г. Д. характеризуется отрицательно, трижды рассматривался на заседании аттестацион­ной комиссии, надлежащих выводов не сделал.

В представлении к досрочному увольнению от 7 марта 2011 г. командир во­инской части указал, что заявитель после окончания в 2010 г. общевойсковой ака­демии Вооруженных Сил Российской Федерации, где был аттестован положитель­но и рекомендован к назначению на должность командира батальона, по прибытии к новому месту службы в августе 2010 г. зарекомендовал себя с отрицательной сто­роны, имеет пять неснятых дисциплинарных взысканий, должных выводов не дела­ет, проведенные после каждого привлечения к дисциплинарной ответственности беседы и меры воспитательного характера результатов не дали.

Между тем в суде установлено, что о привлечении 23 октября, 2 и 28 ноября, 3 декабря 2010 г. к дисциплинарной ответственности заявителю стало известно по­сле ознакомления 7 марта 2011 г. со своей служебной карточкой. При этом утвер­ждение Д. о том, что о привлечении к дисциплинарной ответственности ему уста­новленным порядком не объявлялось и бесед в связи с этим не проводилось, пред­ставителем командования в судебном заседании опровергнуто не было.

Не вызывался заявитель 23 октября 2010 г. и на заседание аттестационной комиссии вышестоящей воинской части, после которого он был предупрежден о неполном служебном соответствии.

Следовательно, представленные командующему войсками Восточного воен­ного округа данные о том, что Д. трижды рассматривался на заседании аттестаци­онной комиссии, а после каждого привлечения к дисциплинарной ответственности к нему применялись меры воспитательного характера и проводились беседы, под­тверждения в судебном заседании не нашли.

Из изложенного следует, что решение о досрочном увольнении Д. с военной службы было принято без всесторонней оценки его готовности к исполнению воин­ского долга и обязанности по защите Отечества, выражающейся не только в высо­ком профессионализме, но и в особых личностных качествах, а также в отношении к исполнению обязанностей, предусмотренных контрактом о прохождении военной службы.

Допущенного нарушения удалось бы избежать, если бы решение по вопросу соответствия заявителя требованиям, предъявляемым к лицам, проходящим воен­ную службу по контракту, было принято в рамках процедуры аттестации военно­служащих, которая, согласно п. 1 ст. 26 Положения о порядке прохождения воен­ной службы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 сен­тября 1999 г. № 1237, проводится в целях всесторонней и объективной оценки во­еннослужащих, определения соответствия занимаемой воинской должности и пер­спектив дальнейшего служебного использования с соблюдением требований, уста­новленных ст. 26 и 27 данного Положения и действовавшим на момент возникно­вения спорных правоотношений Порядком организации и проведения аттестации офицеров и прапорщиков (мичманов) Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденным приказом Министра обороны Российской Федерации от 6 апреля 2002 г. № 100 (в настоящее время приказом Министра обороны Российской Феде­рации от 29 февраля 2012 г. № 444 утвержден новый Порядок организации и про­ведения аттестации военнослужащих, проходящих военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации).

Более того, в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Рос­сийской Федерации, изложенной в п. 4.3. постановления от 21 марта 2013 г. № 6-П, в случае, когда военнослужащий по своим деловым и личным качествам не соответствует требованиям, предъявляемым к лицам, проходящим военную службу (о чем, в частности, может свидетельствовать наличие у него неснятых дисциплинарных взысканий), аттестацию следует признать обязательным элементом порядка досрочного увольнения такого военнослужащего с военной службы, поскольку в системе действующего правового регулирования только про­цедура аттестации способна обеспечить необходимую степень полноты, объектив­ности и всесторонности при оценке того, отвечает ли военнослужащий указанным требованиям.

При таких данных допущенное в отношении Д. нарушение порядка увольне­ния с военной службы в связи с невыполнением условий контракта, выразившееся в не проведении в отношении него аттестации на предмет соответствия предъяв­ляемым к нему требованиям, следует признать существенным.

Из этого следует, что суд первой инстанции, признавая незаконными оспари­ваемые приказы об увольнении и исключении заявителя из списков личного соста­ва воинской части, по существу пришел к правильному выводу о необходимости восстановления Д. на военной службе, а вывод суда кассационной инстанции об обратном не основан на законе.

Согласно п. 14 ст. 34 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 г. № 1237, увольнению военнослужащего должен предшествовать комплекс меро­приятий, направленных на соблюдение его прав, в том числе предусмотренных п. 1 ст. 15 и п. 1 ст. 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих», о невозмож­ности увольнения определенной категории военнослужащих без выяснения согла­сия на такое увольнение и без предоставления им жилых помещений для постоян­ного проживания.

Названные положения не были учтены при рассмотрении заявления Г., в ко­тором она просила признать незаконным приказ об увольнении с военной службы. Определением Ленинградского окружного военного суда от 9 февраля 2012 г. отме­нено решение Великоновгородского гарнизонного военного суда от 15 ноября 2011 г. по заявлению Г. и по делу принято новое решение об отказе в удовлетворении за­явления в связи с пропуском срока обращения с заявлением в суд.

Кассационным определением Военной коллегии Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 202-КГ12-8 определение окружного военного суда отменено и дело направлено на новое рассмотрение в окружной военный суд по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что в связи с проведением организационно- штатных мероприятий Г., проходившая военную службу по контракту с ноября 2000 г. и обеспечиваемая в связи с этим на весь период службы служебным жилым помещением, 31 декабря 2010 г. обратилась по команде с рапортом об увольнении, указав, что претензий по увольнению не имеет, обеспечена служебным жильем, ко­торое после увольнения желает оставить в собственность.

В тот же день с ней была проведена беседа, по результатам которой в листе беседы командир воинской части отразил, что заявитель «проживает в служебной двухкомнатной квартире ... после увольнения из рядов ВС РФ желает оставить данную квартиру в собственность ... с увольнением с военной службы в связи с ор- ганизационно-штатными мероприятиями согласна, претензий к командованию по вопросу увольнения и обеспечения жилым помещением не имеет».

После этого приказом от 31 декабря 2010 г. N° 249 Г. была уволена с военной службы и с 13 января 2011 г. исключена из списков личного состава воинской час­ти.

Обратившись после увольнения с военной службы в администрацию город­ского поселения с заявлением о передаче в собственность занимаемого служебного жилого помещения, Г. в августе 2011 г. получила письменный отказ, после чего 30 сентября 2011 г. оспорила в судебном порядке приказ от 31 декабря 2010 г. об увольнении ее с военной службы.

Установив эти обстоятельства, суд кассационной инстанции пришел к выводу о том, что заявитель пропустила по неуважительным причинам установленный ст. 256 ГПК РФ процессуальный срок.

Между тем такой вывод был сделан без учета других, подлежащих установ­лению в судебном заседании, конкретных обстоятельств и без анализа норм мате­риального права, подлежащих применению в данном деле.

Порядок организации работы по проведению мероприятий, связанных с увольнением военнослужащих, установлен Министром обороны Российской Феде­рации в Инструкции по организации прохождения военной службы офицерами и прапорщиками (мичманами) в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвер­ждённой приказом от 30 сентября 2002 г. № 350.

Согласно пп. 22, 23 Инструкции и приложению № 3 к Инструкции командир воинской части обязан провести беседу с военнослужащим о предстоящем уволь­нении с военной службы, после чего в представлении к увольнению с военной службы отразить вопросы обеспеченности представляемого к увольнению военно­служащего жилым помещением по нормам жилищного законодательства, его со­гласие на увольнение с военной службы с оставлением в списках очередников на получение жилых помещений (улучшение жилищных условий) или его согласие на получение жилого помещения или улучшение жилищных условий в избранном по­стоянном месте жительства, если военнослужащий не обеспечен жилым помещени­ем по нормам жилищного законодательства.

Содержание названных норм указывает на то, что обязанность командира по выяснению согласия военнослужащего с увольнением предполагает обя­занность разъяснить военнослужащему последствия такого согласия.

Следовательно, командир воинской части в ходе беседы обязан был разъяс­нить Г. последствия ее согласия быть уволенной без предоставления жилья для по­стоянного проживания, тем более что для этого имелись веские основания, по­скольку из материалов дела следует, что договор найма служебного жилого поме­щения с заявителем заключался на время прохождения заявителем военной служ­бы, после чего освободившаяся квартира на основании п. 2 ст. 15 Федерального за­кона «О статусе военнослужащих» подлежала передаче другому военнослужащему.

Между тем в материалах дела не содержится данных о содержании состояв­шейся между заявителем и командиром части беседы, а в листе беседы указанные юридически значимые обстоятельства не отражены.

С этой целью суду необходимо было допросить командира воинской части, проводившего беседу, и помощника начальника штаба части, присутствовавшего на беседе. Однако этого судом сделано не было.

Выяснение данных обстоятельств являлось обязательным также потому, что в судебном заседании Г. со ссылкой на ходатайство командира части заявила, что на момент увольнения была уверена в положительном решении вопроса «о переводе служебной квартиры в постоянное жилье», так как командир части просил главу администрации Солецкого городского поселения перевести жилое помещение, за­нимаемое ею, в разряд жилья для постоянного проживания.

При таких данных в случае установления факта неразъяснения заявителю правовых последствий ее согласия быть уволенной без предоставления жилья для постоянного проживания доводы жалобы о том, что о предполагаемом нарушении прав Г. узнала после получения отказа органа местного самоуправления передать занимаемое жилое помещение в собственность, заслуживали внимания.

При этом установленные в судебном заседании факты, связанные с осведом­лённостью заявителя на момент увольнения о статусе занимаемого жилого поме­щения и желанием получить это помещение после увольнения в собственность, подлежат оценке в совокупности с установленным содержанием беседы, состояв­шейся между командиром части и Г. 31 декабря 2010 г.

В связи с изложенным Военная коллегия Верховного Суда РФ кассационное определение Ленинградского окружного военного суда от 9 февраля 2012 г. отме­нила, а дело направила на новое рассмотрение в судебную коллегию по граждан­ским делам Ленинградского окружного военного суда.

Привлечение к дисциплинарной ответственности

Апелляционным определением Ленинградского окружного военного суда от 17 января 2013 г. отменено решение Петрозаводского гарнизонного военного суда от 5 июля 2012 г. об отказе И. в удовлетворении заявления, в котором он просил признать незаконным приказ начальника Пограничного управления ФСБ России по Республике Карелия от 3 апреля 2012 г. о предупреждении заявителя о неполном служебном соответствии за неисполнение обязанностей должностного регламента, выразившееся в не подготовке документов к увольнению сержанта К. в запас, и принято новое решение о признании незаконным оспариваемого приказа.

Удовлетворяя заявление И., окружной военный суд указал, что материалами дела не подтверждено соблюдение начальником Пограничного управления ФСБ России по Республике Карелия процедуры привлечения заявителя к дисциплинар­ной ответственности, а'объявленное ему взыскание явно не соответствует тяжести совершенного им проступка, данным о его личности и наступившим последствиям.

Военная коллегия определением от 14 февраля 2014 г. № 202-КГ14-4 отменила апелляционное определение окружного военного суда и оставила в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 28.5 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О ста­тусе военнослужащих» при назначении дисциплинарного взыскания учитываются характер дисциплинарного проступка, обстоятельства и последствия его соверше­ния, форма вины, личность военнослужащего, совершившего дисциплинарный проступок, обстоятельства, смягчающие дисциплинарную ответственность, и об­стоятельства, отягчающие дисциплинарную ответственность.

При этом в соответствии со ст. 52 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Феде­рации от 10 ноября 2007 г. № 1495, при совершении военнослужащим дисципли­нарного проступка командир (начальник) должен учитывать, что применяемое взы­скание как мера укрепления воинской дисциплины и воспитания военнослужащих должно соответствовать тяжести совершенного проступка и степени вины, уста­новленным командиром (начальником) в результате проведенного разбирательства.

Из материалов дела следует, что основанием для предупреждения И. о непол­ном служебном соответствии явилось неисполнение им должностных обязанно­стей, выразившееся в том, что в нарушение должностного регламента заявитель не подготовил и не направил по команде документы к досрочному увольнению с во­енной службы военнослужащего К.

В суде установлено, что принятию решения о привлечении заявителя к дис­циплинарной ответственности предшествовало разбирательство, в ходе которого было установлено, что И., ранее проходивший военную службу в кадровых орга­нах, приказом начальника ПУ ФСБ России по Республике Карелия от 1 июля 2011 г. был назначен на должность офицера отделения комплектования отдела кадров Службы в городе Сортавале ПУ ФСБ России по Республике Карелия, в обязанность которого входило оформление документов по назначению, перемещению, увольне­нию военнослужащих аппарата Службы и ее отделений в гор. Лахденпохья и пос. Хийтола.

28 ноября 2011 г. на заседании аттестационной комиссии, обязанности секре­таря которой исполнял заявитель, было принято решение о необходимости уволь­нения в связи с невыполнением условий контракта сержанта К., проходившего во­енную службу в отделении Службы в гор. Лахденпохья.

Однако И., в нарушение должностного регламента, документы к увольнению К. не оформлял вплоть до 21 марта 2012 г., пока об этом не стало известно выше­стоящему командованию.

В ходе разбирательства было установлено, что причиной неисполнения зая­вителем должностных обязанностей явилась личная недисциплинированность, об­стоятельств, смягчающих его дисциплинарную ответственность, не выявлено.

Кроме того, на момент принятия решения начальником ПУ ФСБ России по Республике Карелия И. имел два неснятых дисциплинарных взыскания: выговор, объявленный 13 октября 2011 г. начальником отделения комплектования отдела кадров, за некачественную подготовку документов, и строгий выговор, объявлен­ный 20 марта 2012 г. начальником Службы в городе Сортавале ПУ ФСБ России по Республике Карелия, за нарушение сроков подготовки и направления документов для принятия решения о дальнейшем прохождении военной службы сотрудниками Службы, то есть за такие же дисциплинарные проступки.

Согласно п. 4 ст. 28.5 Федерального закона «О статусе военнослужащих» данное обстоятельство признается отягчающим дисциплинарную ответственность.

Из изложенного следует, что при применении к И. дисциплинарного взыска­ния начальник ПУ ФСБ России по Республике Карелия учел характер дисципли­нарного проступка, обстоятельства и последствия его совершения, форму вины, личность заявителя, отсутствие обстоятельств, смягчающих дисциплинарную от­ветственность, и обстоятельства, отягчающие дисциплинарную ответственность, как это предусмотрено законом.

Поскольку заявитель после назначения на должность в нарушение должностных обязанностей трижды совершил дисциплинарные проступки, связанные с ненадлежащим оформлением и нарушением сроков подготовки кадровых документов, начальник ПУ ФСБ России по Республике Карелия вправе был считать, что заявитель не в полной мере соответствует занимае­мой должности.

При таких данных вывод суда апелляционной инстанции о явном несоответ­ствии примененного к И. взыскания тяжести совершенного им проступка основан на неправильном истолковании закона и противоречит установленным в суде об­стоятельствам.

Вопреки утверждению суда апелляционной инстанции, порядок привлечения заявителя к дисциплинарной ответственности соблюден.

После нарушения И. должностного регламента в соответствии с положения­ми ст. 28.8, 28.9 Федерального закона «О статусе военнослужащих» и ст. 80-89 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации было проведе­но разбирательство, в ходе которого комиссией ПУ ФСБ России по Республике Ка­релия дана оценка характеру дисциплинарного проступка, обстоятельствам и по­следствиям его совершения, форме вины, личности заявителя, установлено отсут­ствие обстоятельств, смягчающих дисциплинарную ответственность, и наличие об­стоятельств, отягчающих дисциплинарную ответственность.

По результатам разбирательства начальнику ПУ ФСБ России по Республике Карелия рекомендовано предупредить И. о неполном служебном соответствии.

Начальник ПУ ФСБ России по Республике Карелия обладает полномочиями по применению к заявителю данного вида взыскания, а само взыскание применено в установленные сроки.

Таким образом, суд первой инстанции, признавая законным приказ начальни­ка ПУ ФСБ России по Республике Карелия от 3 апреля 2012 г. № 63-лс о предупре­ждении И. о неполном служебном соответствии, пришел к правильному выводу о соответствии взыскания тяжести совершенного заявителем проступка и о соблюде­нии процедуры привлечения его к дисциплинарной ответственности.

Обеспечение льгот и преимуществ военнослужащих и членов их семей

Федеральным законом от 7 ноября 2011 г. № ЗОб-ФЗ «О денежном довольст­вии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат», а также изданными в его исполнение нормативными правовые актами Правительства Российской Феде­рации сокращен круг лиц, пользующихся льготами, с одновременным реформиро­ванием системы их материально-финансового обеспечения путём повышения раз­мера денежного довольствия, что не означает ограничение или умаление прав ука­занных лиц.

Данные положения не были учтены Северным флотским военным судом при рассмотрении 12 октября 2012 г. в апелляционном порядке гражданского дела по заявлению лейтенанта Н., в котором он просил признать незаконными действия ко­мандира воинской части, связанные с выплатой ему в августе 2012 года денежного довольствия без учёта установленной с начала военной службы в июле 2011 года процентной надбавки к денежному довольствию за службу в районах Крайнего Се­вера в размере 80 процентов как военнослужащему в возрасте до 30 лет, который прожил в этих районах до поступления на военную службу более пяти лет.

Отменяя решение Мурманского гарнизонного военного суда от 30 августа 2012 г. об отказе Н. в удовлетворении заявления, флотский военный суд принял по делу новое решение об удовлетворении заявления.

Определением Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 14 марта 2013 г. № 210-КГ13-3 апелляционное определение флотского военного суда было отменено и оставлено в силе решение суда первой инстанции по сле­дующим основаниям.

Из материалов дела следует, что Н. после прибытия 28 июля 2011 г. к новому месту военной службы в г. Мурманск с первого дня службы была установлена про­центная надбавка к денежному довольствию за службу в районах Крайнего Севера в размере 80 процентов на основании действовавшей в тот период редакции ст. 13 Федерального закона «О статусе военнослужащих» как военнослужащему в возрас­те до 30 лет, который прожил в этих районах до поступления на военную службу более пяти лет.

В связи с изменением редакции ст. 13 Федерального закона «О статусе воен­нослужащих» (Федеральный закон от 8 ноября 2011 г. № 309-Ф3) и принятием Фе­дерального закона от 7 ноября 2011 г. № ЗОб-ФЗ «О денежном довольствии военно­служащих и предоставлении им отдельных выплат» приказом командира части от 6 августа 2012 г. выплата Н. денежного довольствия с 1 августа 2012 г. была приве­дена в соответствие с действующим законодательством, а именно установлена про­центная надбавка к денежному довольствию за службу в районах Крайнего Севера в размере 20 процентов.

Принимая новое решение об удовлетворении заявления, флотский военный суд указал в определении, что процентная надбавка в размере 80 процентов была установлена заявителю в соответствии с ранее действовавшим законодательством и её размер на основании п. 1 ст. 4 ГК РФ не может быть произвольно уменьшен в связи с изменением законодательства, но при сохранении прежних условий прохо­ждения им военной службы.

Такой вывод суда не основан на требованиях закона.

Федеральным законом от 7 ноября 2011 г. № ЗОб-ФЗ «О денежном довольст­вии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат» военнослужащим с 1 января 2012 г. установлены денежное довольствие военнослужащих и отдельные выплаты, в том числе коэффициенты и процентные надбавки за службу в районах Крайнего Севера, с учётом занимаемых воинских должностей, присвоенных воин­ских званий, общей продолжительности военной службы, выполняемых задач, а также условий и порядка прохождения ими военной службы.

Во исполнение ст. 2 указанного Федерального закона Правительство Россий­ской Федерации постановлениями от 5 декабря 2011 г. № 992 и от 21 декабря 2011 г. № Ю72 установило размеры окладов по типовым воинским должностям и воин­ским званиям.

В связи с этим с 1 января 2012 г. оклад по воинской должности Н. стал со­ставлять 22 500 руб. (до 1 января 2012 г. - 4104 руб.) и по воинскому званию - 10 000 руб. (до 1 января 2012 г. - 2346 руб.).

В результате размер денежного довольствия Н. после издания командиром части приказа от 6 августа 2012 г. об установлении заявителю процентной надбавки в размере 20 процентов стал составлять 65 025 руб. (до 1 января 2012 г. с учётом выплаты указанной надбавки в размере 80 процентов - 43 276 руб. 86 коп.).

Одновременно с этим Федеральным законом от 8 ноября 2011 г. № 309-ФЭ из ст. 12 и 13 Федерального закона «О статусе военнослужащих» были исключены положения, регламентирующие вопросы денежного довольствия военнослужащих, в том числе основания и условия выплаты военнослужащим процентной надбавки к денежному довольствию за службу в районах Крайнего Севера. Согласно ст. 12 и 13 Федерального закона «О статусе военнослужащих» в новой редакции установ­лено, что военнослужащие обеспечиваются денежным довольствием и им произво­дятся отдельные выплаты в порядке и в размерах, установленных Федеральным за­коном «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат», иными федеральными законами, нормативными правовыми актами Прези­дента Российской Федерации, нормативными правовыми актами Правительства Российской Федерации, нормативными правовыми актами федеральных органов ис­полнительной власти и нормативными правовыми актами иных федеральных госу­дарственных органов.

Изложенное указывает на то, что с 1 января 2012 г. была сформирована новая система денежного довольствия военнослужащих, обеспечившая значительное уве­личение его размера, с одновременным упорядочением применения коэффициентов и надбавок к денежному довольствию военнослужащих, проходящих военную службу по контракту (за службу в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, в воинских формированиях за границей Российской Федерации, за вы­полнение задач в ходе контртеррористических операций и т.д.).

Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в определениях от 5 июня 2003 г. № 371-О, 276-0, от 22 ян­варя 2004 г. № 2-0, З-О, 40-0 и от 15 июля 2004 г. № 298-0, законодательные из­менения, направленные на сокращение круга лиц, пользующихся льготами (в дан­ном случае военнослужащих в возрасте до 30 лет, проживших в районах Крайнего Севера до поступления на военную службу более пяти лет), с одновременным ре­формированием системы их материально-финансового обеспечения путём повы­шения размера денежного довольствия не означают ограничение или умаление их конституционных прав.

При таких данных изменение Н. после 1 января 2012 г. размера процентной надбавки при одновременном увеличении денежного довольствия прав заявителя на справедливое вознаграждение за службу не нарушает.

С учётом изложенного, а также исходя из прямого указания ст. 7 Федерально­го закона «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им от­дельных выплат» о вступлении названного закона в силу с 1 января 2012 г. и отсут­ствия в Федеральных законах от 7 ноября 2011 г. № ЗОб-ФЗ и от 8 ноября 2011 г. № 309-ФЭ указаний на сохранение условий выплаты военнослужащим процентной надбавки к денежному довольствию за службу в районах Крайнего Севера, уста­новленных ранее действовавшим законодательством, ссылка суда апелляционной инстанции на ст. 4 ГК РФ является несостоятельной и оснований для применения с 1 января 2012 г. в отношении Н. прежней редакции ст. 13 Федерального закона «О статусе военнослужащих» не имелось.

Таким образом, суд первой инстанции, признавая законным решение коман­дира воинской части об установлении заявителю процентной надбавки к денежно­му довольствию за службу в районах Крайнего Севера в размере 20 процентов, пришел к правильному выводу о том, что заявитель не имеет права на сохранение прежнего размера процентной надбавки, а вывод суда апелляционной инстанции об обратном не основан на законе.

При рассмотрении конкретного гражданского дела Военная коллегия пришла к выводу, что выполнение заявителем водолазных спусков, обусловленных не­обходимостью исполнения стоящих перед взводом задач и специальных долж­ностных обязанностей, установленных Боевым уставом и командованием во­инской части, свидетельствует о его праве на получение денежного вознаграж­дения за водолазные работы.

Балтийский гарнизонный военный суд 13 декабря 2012 г. удовлетворил заяв­ление гвардии старшего лейтенанта В., в котором он просил признать незаконным отказ руководителя финансового органа произвести выплату денежного вознаграж­дения за водолазные работы в августе - ноябре 2011 г. и обязать его выплатить на­званное вознаграждение.

Балтийский флотский военный суд, рассмотрев 5 февраля 2013 г. дело в апел­ляционном порядке, данное решение отменил и в удовлетворении заявления отка­зал.

Рассмотрев материалы гражданского дела в кассационном порядке, Военная коллегия в определении от 14 ноября 2013 г. № 212-КГ13-4 признала, что судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела допущены существенные нару­шения норм материального права, выразившиеся в следующем.

Отказывая в удовлетворении заявления, флотский военный суд посчитал ус­тановленным, что спуски под воду заявитель осуществлял не в связи с исполнением обязанностей по занимаемой воинской должности, военно-учетная специальность по которой отнесена к категории инженерной разведки, а на базе другой воинской части и только для подтверждения квалификации.

Однако этот вывод противоречит установленным в суде обстоятельствам де­ла.

Из материалов дела следует, что приказом командующего Балтийским фло­том от 2 февраля 2010 г. В. назначен на должность командира разведывательного водолазного взвода, в обязанности которого, согласно утверждённым начальником штаба воинской части специальным обязанностям, входит в том числе обеспечение поддержания и повышения квалификации водолазной подготовки личного состава взвода, организация водолазного поста на базе взвода, командование водолазными спусками и выполнение водолазных спусков лично.

В составе взвода штатом предусмотрено пять должностей водолазной специ­альности, которые являлись вакантными всё время исполнения заявителем обязан­ностей командира взвода.

В период с 10 марта по 23 апреля 2010 г. В. прошел обучение в Российской оборонной спортивно-технической организации (РОСТО) по профессии водолаз 5- го разряда, после чего для подтверждения квалификации был допущен командова­нием к водолазным спускам на базе другой воинской части, которые им были осу­ществлены в августе - ноябре 2011 г. После этого был издан приказ о выплате зая­вителю денежного вознаграждения за водолазные спуски.

Согласно ст. 408, 644, 650 Боевого устава по подготовке и ведению общевой­скового боя, введённого в действие приказом главнокомандующего Сухопутными войсками от 24 февраля 2005 г. № 19, инженерная разведка ведётся лично команди­ром взвода в целях установления в том числе мест и характера затоплений, харак­тера водных преград и условий их форсирования, а оборудование и содержание пе­реправ при преодолении водных препятствий включают также проделывание про­ходов в заграждениях в воде.

Из изложенного следует, что выполнение заявителем водолазных спусков в отсутствие других специалистов-водолазов было обусловлено необходимостью вы­полнения стоящих перед взводом задач и специальных должностных обязанностей, установленных Боевым уставом и командованием воинской части.

Это обстоятельство имеет существенное значение для дела, поскольку со­гласно пп. 181 и 190 Порядка обеспечения денежным довольствием военнослужа­щих Вооружённых Сил Российской Федерации, утверждённого приказом Министра обороны Российской Федерации от 30 июня 2006 г. № 200 и действовавшего на момент возникновения спорных правоотношений, военнослужащим, занимающим воинские должности, исполнение обязанностей по которым связано с водолазными работами (спусками), выплачивается денежное вознаграждение.

При таких данных суд первой инстанции пришёл к правильному выводу о том, что с учетом установленных обстоятельств дела В. выполнял водолазные ра­боты в связи с осуществлением служебных обязанностей.

То обстоятельство, что военно-учетная специальность занимаемой заявите­лем должности отнесена к категории инженерной разведки, а Правила водолазной службы Военно-морского флота, утверждённые главнокомандующим Военно- морского флота от 24 декабря 2002 г. № 506, не содержат указаний на обязатель­ную сдачу командиром взвода зачёта на допуск к спускам и выполнению работ под водой, в данном конкретном случае не может являться основанием к отказу в вы­плате ему денежного вознаграждения за фактически выполненные водолазные ра­боты.

На основании изложенного Военная коллегия апелляционное определение флотского военного суда отменила, а решение суда первой инстанции по заявлению В. оставила в силе.

Жилищные вопросы

Согласно абзацу двенадцатому п. 1 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» военнослужащим - гражданам, обеспечи­ваемым на весь срок военной службы служебными жилыми помещениями и при­знанным нуждающимися в жилых помещениях, по достижении общей продолжи­тельности военной службы 20 лет и более, а при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, по состоя­нию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями при общей продолжительности военной службы 10 лет и более федеральным органом исполни­тельной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, предоставляются жилищная субсидия или жилые помещения, находящиеся в феде­ральной собственности, по выбору указанных граждан в собственность бесплатно или по договору социального найма с указанным федеральным органом исполни­тельной власти по избранному постоянному месту жительства и в соответствии с нормами предоставления площади жилого помещения, предусмотренными статьей 15.1 настоящего Федерального закона.

Затруднения в истолковании названной нормы закона обусловили принятие судами ряда решений, которые в последующем явились предметом рассмотрения Военной коллегии в кассационном порядке.

Прежде всего неясным представлялся вопрос, связанный с тем, кого следует относить к военнослужащим, обеспечиваемым на весь срок военной службы слу­жебными жилыми помещениями, и какая категория военнослужащих вправе пре­тендовать на обеспечение жильем для постоянного проживания по избранному мес­ту жительства в период прохождения военной службы.

Как известно, военнослужащим, заключившим контракт о прохождении воен­ной службы до 1 января 1998 г. (за исключением курсантов военных профессио­нальных образовательных организаций и военных образовательных организаций высшего образования), на первые пять лет военной службы предоставлялись слу­жебные жилые помещения или общежития, а при продолжении военной службы свыше указанных сроков им предоставлялись жилые помещения на общих основа­ниях. (Федеральный закон «О статусе военнослужащих» в редакции, действовавшей до 2 ноября 2013 г. № 298-ФЗ).

Однако, каков порядок обеспечения жилыми помещениями военнослужащих, заключивших контракт о прохождении военной службы в период обучения до 1 ян­варя 1998 г. в военно-учебном заведении, для ряда судов оставался неясным.

Так, решением Ростовского-на-Дону гарнизонного военного суда от 18 октяб­ря 2012 г., оставленным без изменения апелляционным определением Северо- Кавказского окружного военного суда от 16 января 2013 г., С. было отказано в удов­летворении заявления, в котором он просил признать незаконным решение цен­тральной жилищной комиссии управления Северо-Кавказского регионального ко­мандования внутренних войск МВД России от 30 мая 2012 г. об отказе в признании нуждающимся в жилом помещении по договору социального найма.

Из материалов дела следует, что С. в августе 1992 г. поступил в военно- учебное заведение и 23 сентября 1993 г. заключил контракт о прохождении военной службы на время обучения и первые пять лет после его окончания. После окончания военно-учебного заведения заявитель до 1 января 1998 г. был назначен на воинскую должность.

Военная коллегия кассационным определением от 12 декабря 2013 г. № 205- КГ13-34 отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и приняла по делу новое решение, которым признала незаконным решение жилищной комиссии об от­казе в признании С. нуждающимся в жилом помещении по договору социального найма.

При этом коллегия исходила в том числе из следующего.

Согласно п. 1 ст. 15 Закона РФ от 22 января 1993 г. № 4338-1 «О статусе воен­нослужащих» военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, на первые пять лет военной службы (не считая времени обучения в военных образова­тельных учреждениях профессионального образования) предоставлялись служебные жилые помещения или общежития, а при продолжении военной службы свыше этих сроков - жилые помещения на общих основаниях.

Следовательно, условием обеспечения военнослужащих, заключивших кон­тракт в период обучения в военно-учебном заведении, жилыми помещениями на общих основаниях являлось прохождение ими военной службы после окончания учебного заведения свыше пяти лет. Требований о заключении такими военнослу­жащими последующего контракта после окончания учебного заведения для обеспе­чения жилым помещением на общих основаниях закон не содержал.

Названный закон утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих».

Согласно абзацу третьему п. 1 ст. 15 Закона военнослужащим, заключившим контракт о прохождении военной службы до 1 января 1998 г. (за исключением кур­сантов военных профессиональных образовательных организаций и военных обра­зовательных организаций высшего образования), предоставляются субсидия для приобретения или строительства жилого помещения либо жилые помещения, нахо­дящиеся в федеральной собственности, по выбору указанных граждан в собствен­ность бесплатно или по договору социального найма, а при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, по состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями при общей продолжительности военной службы 10 лет и более - по избранному месту жительства.

При этом на основании абзаца четвертого п. 1 ст. 15 Закона на весь срок воен­ной службы служебными жилыми помещениями обеспечиваются военнослужащие, назначенные на воинские должности после получения профессионального образо­вания в военной профессиональной образовательной организации или военной об­разовательной организации высшего образования и получения в связи с этим офи­церского воинского звания (начиная с 1998 года).

Содержание названных норм в их взаимосвязи, указывает на то, что военно­служащие, заключившие контракт в период обучения в военно-учебном заведении и назначенные после его окончания на воинские должности до 1 января 1998 г., под­лежат обеспечению жилыми помещениями на общих основаниях по месту военной службы (в старой редакции закона - после пяти лет военной службы после оконча­ния военно-учебного заведения).

Каких-либо оснований для обеспечения таких военнослужащих жилыми по­мещениями для постоянного проживания не по месту военной службы в период ее прохождения не имеется. Согласно абзацу третьему п. 1 ст. 15 Закона право на обеспечение жилым помещением по избранному месту жительства у них возникает только при увольнении с военной службы при наличии определенных условий.

Названная законодательная норма корреспондирует с п. 1 ст. 15 Закона РФ от 22 января 1993 г. № 4338-1 «О статусе военнослужащих», поскольку учитывает воз­никшее в период действия этого Закона право военнослужащих на жилые помеще­ния для постоянного проживания, заключивших первый контракт в период обеспе­чения в военно-учебном заведении и назначенных после его окончания на воинские должности до 1 января 1998 г.

И наоборот, в том случае, если военнослужащие в период обучения в военно- учебном заведении заключили контакт до 1998 г., а назначены после его окончания на воинскую должность после 1 января 1998 г., то они подлежат обеспечению на весь период военной службы только служебным жильем, поскольку такой контракт, согласно действующей редакции закона, в качестве первого для целей жилищного обеспечения не учитывается.

При этом в силу абзаца двенадцатого п. 1 ст. 15 Закона таким военнослужа­щим в случае их признания нуждающимися в жилых помещениях, по достижении общей продолжительности военной службы 20 лет и более, предоставляется жи­лищная субсидия или жилые помещения, находящиеся в федеральной собственно­сти, по выбору указанных граждан в собственность бесплатно или по договору со­циального найма с указанным федеральным органом исполнительной власти по из­бранному постоянному месту жительства.

Таким образом, военнослужащие, заключившие контракт о прохождении военной службы в период обучения в военно-учебном заведении и назначенные после его окончания на воинские должности до 1 января 1998 г., подлежат обеспечению жилыми помещениями для постоянного проживания только по месту военной службы и вправе претендовать на обеспечение жилыми поме­щениями по избранному месту жительства только при увольнении с военной службы.

Следует отметить, что согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации от 14 мая 2013 г. № 692-0 «Об отказе в принятии к рассмот­рению жалобы гражданина Ваги Николая Васильевича на нарушение его конститу­ционных прав абзацем двенадцатым пункта 1 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» вышеуказанная дифференциация в формах обеспечения жильем подлежащих увольнению с военной службы военнослужащих, заключивших первый контракт о прохождении военной службы до 1 января 1998 г. и после этой даты, то она, будучи обусловленной различиями в обеспечении их жильем в период прохождения военной службы и другими юридически значимыми обстоятельства­ми, не влечет отступление от конституционного принципа равенства, поскольку данный принцип, гарантируя одинаковые права и обязанности для лиц, относящихся к одной категории субъектов права, не исключает возможность установления диф­ференцированного режима для различных категорий лиц, если такая дифференциа­ция обусловлена объективными факторами и не носит произвольного, дискримини­рующего характера.

В своих судебных постановлениях Военная коллегия неоднократно разъясня­ла, что за гражданами, принятыми на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, до 1 марта 2005 г., право состоять на данном учете сохраняется до получения ими таких жилых помещений или до выявления оснований снятия их с учета.

Такая правовая позиция основана на положениях ч. 2 ст. 6 Федерального за­кона от 29 декабря 2004 г. № 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» и разъяснениях постановления Пленума Верховного суда российской Федерации от 2 июля 2009 г. № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации».

Однако в анализируемом периоде дела указанной категории вновь явились предметом рассмотрения Военной коллегии в кассационном порядке.

Так, определением Военной коллегии от 15 октября 2013 г. № 206-КГ13-5 от­менено апелляционное определение Западно-Сибирского окружного военного суда 20 июля 2012 г. и оставлено в силе решение Красноярского гарнизонного военного суда от 28 апреля 2012 г. по заявлению С., в котором она просила признать неза­конным утвержденное начальником управления ФСБ России по Красноярскому краю решение жилищной комиссии от 26 марта 2012 г. об исключении ее из спи­сков нуждающихся в жилых помещениях.

По делу установлено, что до 1 марта 2005 г. заявитель была поставлена на жилищный учет в связи с тем, что она вместе с двумя дочерьми и внучкой прожи­вает в двухкомнатной квартире общей площадью 44,7 кв. м и жилой площадью 28 кв. м. (7 кв. м. на одного человека). Однако 26 марта 2012 г. жилищная комиссия сняла ее с учета нуждающихся в жилых помещениях, придя к выводу, что на этот учет она была поставлена незаконно, поскольку документы, подтверждающие ее нуждаемость в жилых помещениях, в жилищном деле отсутствовали.

Признавая законность требований заявителя о праве оставаться на жилищном учете, Военная коллегия указала, что на момент принятия С. на жилищный учет действовали Правила учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных усло­вий, и предоставления жилых помещений в Красноярском крае, утвержденные по­становлением исполнительного комитета Красноярского совета народных депута­тов от 1 марта 1990 г. № 63/3, которые подлежали применению на основании п. 1 ст. 29 ЖК РСФСР.

Согласно подп. «а» п. 7 названных Правил нуждающимися в улучшении жи­лищных условий признавались граждане, имеющие обеспеченность жилой площа­дью на одного человека 7 кв. м и менее.

При таких обстоятельствах в феврале 2005 года С. была признана нуждаю­щейся в улучшении жилищных условий на законных основаниях.

1 марта 2005 г. вступил в силу новый Жилищный кодекс Российской Федера­ции. Согласно ч. 2 ст. 6 Федерального закона от 29 декабря 2004 г. № 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» граждане, при­нятые на учет до 1 марта 2005 г. в целях последующего предоставления им жилых помещений по договорам социального найма, сохраняют право состоять на данном учёте до получения ими жилых помещений по договорам социального найма.

Аналогичное решение Военной коллегией принято по заявлению Я., которо­му решением Ивановского гарнизонного военного суда от 31 января 2013 г., остав­ленным без изменения апелляционным определением Московского окружного во­енного суда от 25 апреля 2013 г., было отказано в удовлетворении заявления о при­знании незаконным решений жилищного органа об отказе в предоставлении по месту военной службы в г. Иванове распределенных жилых помещений и снятии его с жилищного учета ввиду отсутствия оснований.

Между тем при принятии Я. в сентябре 2003 г. на жилищный учет жилищная комиссия руководствовалась п. 25 действовавшей на тот период Инструкции о по­рядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Фе­дерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации от 15 февраля 2000 г. № 80, согласно которому для определения уровня обеспеченности общей площадью жилого помещения на одного члена семьи военнослужащих при­меняются учетные нормы площади жилого помещения, установленные по месту их жительства органами местного самоуправления, а также письмом начальника Ива­новской КЭЧ района, сообщившего, что военнослужащие, имеющие общую про­должительность военной службы 10 лет и более, признаются нуждающимися в улучшении жилищных условий по тем же правилам, что и рабочие (служащие), добросовестно проработавшие на предприятии (организации) не менее 10 лет.

Согласно подп. «а» и «г» п. 7 Правил учета граждан, нуждающихся в улуч­шении жилищных условий, и предоставления жилых помещений в Ивановской об­ласти, утвержденных решением Исполнительного комитета Ивановского областно­го совета народных депутатов и Президиума областного совета профсоюзов от 12 марта 1985 г. № 80, нуждающимися в улучшении жилищных условий признавались граждане, имеющие обеспеченность жилой площадью менее 6 квадратных метров на одного члена семьи. При этом рабочие и служащие, добросовестно проработав­шие на предприятии (организации) не менее 10 лет, проживающие в отдельных квартирах, признавались нуждающимися в улучшении жилищных условий при обеспеченности жилой площадью менее 8 квадратных метров на одного члена се­мьи.

Поскольку в сентябре 2003 г. семья Я. в составе 7 человек проживала в квар­тире жилой площадью 52,7 квадратных метра, то есть на одного члена семьи при­ходилось менее 8 квадратных метров, а общая продолжительность его военной службы составляла более 20 лет, то у жилищной комиссии имелись основания для признания их нуждающимися в улучшении жилищных условий.

Указанные основания не отпали и после 1 марта 2005 г.

При рассмотрении дел указанной категории следует иметь ввиду, что воен­нослужащие, принятые на учет нуждающихся в жилых помещениях до 1 марта 2005 г., сохраняют право состоять на учете до получения ими жилых помеще­ний по договорам социального найма независимо от изменения Министром обороны Российской Федерации уполномоченного органа по вопросам жи­лищного обеспечения.

Это обстоятельство не было учтено при рассмотрении заявления С., которому решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 1 февраля 2012 г. было отказано в удовлетворении заявления о возложении на жилищный орган обя­занности включить его с 14 января 2002 г. в автоматизированную систему учета во­еннослужащих, нуждающихся в жилых помещениях.

Суд первой инстанции обосновал принятое решение тем, что должностное лицо не рассматривало вопрос о постановке заявителя в автоматизированную сис­тему учета военнослужащих, нуждающихся в получении жилого помещения, и ре­шение по этому вопросу не принималось, что свидетельствует об отсутствии нару­шения его прав.

При этом судом оставлены без внимания положения следующих норматив­ных правовых актов Министерства обороны Российской Федерации, учет которых имеет существенное значение для правильного разрешения дела.

Согласно п. 26 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации от 15 февраля 2000 г. № 80, действовавшей на мо­мент увольнения С. в запас, учет военнослужащих, нуждающихся в получении жи­лых помещений, осуществлялся жилищными комиссиями воинских частей и до­вольствующими КЭЧ районов по спискам очередников на получение жилых поме­щений с одновременным заведением на военнослужащего карточки учета жилых помещений, предоставляемых военнослужащему, и внесением содержащейся в ней информации в автоматизированную систему учета военнослужащих, нуждающихся в получении жилых помещений.

В связи с утверждением Министром обороны Российской Федерации Инст­рукции о предоставлении военнослужащим - гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Фе­дерации, жилых помещений по договору социального найма, (приказ от 30 сентяб­ря 2010 г. № 1280) ранее действовавший приказ от 15 февраля 2000 г. № 80 утратил силу.

Однако в п. 10 Инструкции, утвержденной приказом Министра обороны Рос­сийской Федерации от 30 сентября 2010 г. № 1280, было оговорено, что военно­служащие, принятые на учет нуждающихся в жилых помещениях до 1 марта 2005 г., сохраняют право состоять на учете до получения ими жилых помещений по до­говорам социального найма.

Уполномоченным органом Министерства обороны Российской Федерации по вопросам реализации в Вооруженных Силах Российской Федерации требований на­званной Инструкции приказом Министра обороны Российской Федерации от 3 но­ября 2010 г. № 1455 определен Департамент жилищного обеспечения, который осуществляет свои функции в том числе через ФГУ «ЗРУЖО».

Из изложенного следует, что в случае обоснованного признания С. в 2002 го­ду нуждающимся в жилых помещениях по договору социального найма он сохра­нял право состоять на учете в ФГУ «ЗРУЖО» до получения жилого помещения.

То обстоятельство, что заявитель непосредственно не обращался в ФГУ «ЗРУЖО» с заявлением о включении его в автоматизированную систему учета во­еннослужащих, в случае выполнения им всех необходимых действий для призна­ния нуждающимся в жилых помещениях и наличия об этом решения жилищной комиссии воинской части, не давало суду оснований для отказа в удовлетворении заявления. Лишение в такой ситуации заявителя права состоять на учете до получе­ния жилого помещения свидетельствует о нарушении его прав со стороны должно­стных лиц Минобороны России.

Таким образом, суду следовало выяснить нуждаемость С. в жилье, проверить утверждение о признании его жилищной комиссией воинской части нуждающимся в жилых помещениях в январе 2002 г. с заведением на него в довольствующей КЭЧ района карточки учета и правомерность такого признания, а при соблюдении на­званных условий установить, в результате чьих действий не было сохранено право заявителя состоять на жилищном учете в ФГУ «ЗРУЖО», и только после этого принять решение по существу заявленных требований. Однако ничего этого судом сделано не было.

На основании изложенного Военная коллегия определением от 23 апреля 2013 г. № 202-КГ13-1 отменила принятые по делу судебные постановления и на­правила дело на новое рассмотрение в гарнизонный военный суд.

Согласно ч. 7 ст. 57 ЖК РФ при определении общей площади жилого поме­щения, предоставляемого по договору социального найма гражданину, имеющему в собственности жилое помещение, учитывается площадь жилого помещения, на­ходящегося у него в собственности.

В анализируемом периоде данная норма закона судами применялась также в отношении лиц, которые, не являясь собственниками жилого помещения, в качест­ве членов семьи проживают с ними в этом помещении. Также имели место случаи, когда судами учитывалась площадь жилого помещения, которое было предоставле­но по договору социального найма.

Так, при рассмотрении в Читинском гарнизонном военном суде гражданского дела по заявлению Г. было установлено, что заявитель и двое ее детей в качестве членов семьи проживают в квартире, принадлежащей на праве собственности ее матери. При этом общая площадь жилого помещения, приходящаяся на каждого члена семьи, составляет менее учетной нормы, установленной решением Думы го­родского округа «Город Чита» от 10 ноября 2005 г. в целях принятия на учет граж­дан, нуждающихся в улучшении жилых помещений.

Отказывая Г. в удовлетворении заявления, в котором она просила признать незаконным отказ жилищного органа в признании ее нуждающейся в жилом поме­щении по договору социального найма, Читинский гарнизонный военный суд в ре­шении от 29 декабря 2011 г. и Восточно-Сибирский окружной военный суд в апел­ляционном определении от 13 марта 2012 г. помимо прочего указали, что при опре­делении нуждаемости должна учитываться площадь жилого помещения, приходя­щаяся на долю заявителя и ее детей.

Такой вывод Военная коллегия признала не основанным на законе в кассаци­онным определением от 20 декабря 2012 г. № 207-КГ12-3.

Согласно чч. 1, 3 ст. 15.1 Федерального закона «О статусе военнослужащих» норма предоставления военнослужащему площади жилого помещения, предостав­ляемого в собственность бесплатно или по договору социального найма, составляет 18 квадратных метров общей площади жилого помещения на одного человека, а с учетом конструктивных и технических параметров многоквартирного дома или жилого дома жилое помещение может быть предоставлено общей площадью, пре­вышающей размер общей площади жилого помещения, но не более девяти квад­ратных метров общей площади жилого помещения в общей сложности, для одино­ко проживающего военнослужащего, - не более 18 квадратных метров общей пло­щади жилого помещения.

Каких-либо дополнительных условий, ограничивающих право военнослужа­щего, признанного в установленном порядке нуждающимся в жилом помещении, эта норма не содержит.

При этом содержащееся в ч. 7 ст. 57 ЖК РФ требование об учете площади занимаемого гражданином жилого помещения при определении общей площа­ди жилого помещения, предоставляемого по договору социального найма, от­носится только к жилому помещению, находящемуся у него в собственности, а не в собственности членов его семьи.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 51 ЖК РФ нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, признаются граждане являю­щиеся нанимателями жилых помещений по договорам социального найма или чле­нами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственниками жилых помещений или членами семьи собственника жилого поме­щения и обеспеченные общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее учетной нормы.

Поскольку заявитель и члены ее семьи обеспечены общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее учетной нормы, она правомерно поставила вопрос о признании ее нуждающейся в жилом помещении, а отказ жилищного орга­на является незаконным.

Вопросы применения гражданско-процессуального законодательства

Основными причинами, по которым были отменены в кассационном порядке Военной коллегии судебные постановления гарнизонных и окружных (флотских) военных судов, явились:

разрешение судом вопроса о правах и обязанностях заинтересованного лица без привлечения его к участию в деле (определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 27 ноября 2012 г. № 212-КГ12-6 по заявлению В.);

возложение в нарушение ч. 1 ст. 249 ГПК РФ обязанности по доказыванию за­конности оспариваемых решений, действий (бездействия) органов государственной власти, должностных лиц возлагаются на заявителя, а не на органы и лиц, которые приняли оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездейст­вие) (определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2013 г. № 201-КГ12-30 по заявлению Ш.;)

обоснование судебного постановления окружного военного суда доказатель­ствами, достоверность которых оспаривалась заявителем и не проверялась судом первой инстанции (определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 14 августа 2012 г. № 205-КГ12-11 по заявлению Д.);

рассмотрение дела незаконным составом в окружном военном суде (определе­ние Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2012 г. № 201-КГ 12-7 по заявлению 3.);

оставление окружным военным судом без внимания положений ч. 6 ст. 53 ГПК РФ, согласно которым полномочия представителя могут быть определены в устном заявлении, занесенном в протокол судебного заседания, или письменном за­явлении доверителя в суде (определение Военной коллегии Верховного Суда Рос­сийской Федерации от 21 апреля 2013 г. № 208-КГ13-4 по заявлению С);

непредоставление заявителю достаточного срока для подготовки к делу и своевременной явки в суд (определение Военной коллегии Верховного Суда Рос­сийской Федерации от 14 июня 2012 г. № 206-КГ12-1 по заявлению Ц.);

извещение заявителя, проживающего в другом населенном пункте, о судебном заседании в день его проведения, а также отказ суда от допроса ранее вызванных свидетелей без вынесения судом процессуального решения о возможности оконча­ния рассмотрения дела без их заслушивания (определение Военной коллегии Вер­ховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2013 г. № 209-КГ13-2 по заявле­нию П.).

Извлечения из названных определений опубликованы в Информационных бюллетенях Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации за 2012- 2013 годы, в связи с чем их содержание в справке не приводится.

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации